Месть мажора
Шрифт:
– Какой размер изволите?
На этом вопросе застываю: представления не имею, какой размер пальцев у любимой.
– Давайте шестнадцатый, – наугад брякаю я. – Если не подойдет, поменяю. Так можно?
Продавщицы опять переглядываются, потом дружно смотрят на директрису.
– Для постоянных клиентов у нас есть такая услуга, – важно отвечает она.
– Ну, Санек, теперь едем домой, – показываю водителю пакеты с подарками. – Надо задобрить драгоценного родителя.
В особняке кипит жизнь: сегодня у нас большое торжество по случаю днюхи мачехи. Наверняка будут важные лица. Отец пригласит всех компаньонов, чтобы еще раз напомнить им, кто в этой жизни хозяин.
– Борис Сергеевич в кабинете, – бросается мне навстречу дворецкий.
– И как он, Клим Иванович?
– У-у-у, чернее тучи, – машет рукой тот. – Кто-то с утра испортил барину настроение.
– Хм! И кто это мог быть?
Хлопаю дворецкого по плечу и бегу в кабинет, на ходу здороваясь с прислугой, которой в нашем доме больше, чем хозяев.
– Явился, – грозно встречает меня отец.
– По первому зову.
Бросаю пакет с украшением для мачехи на пол, плюхаюсь в кресло, которое возмущенно прогибается подо мной, и закидываю ноги на журнальный столик. Ничего не могу с собой поделать, хочется позлить старика, просто навязчивая потребность срывать на нем плохое настроение.
– Где всю ночь шлялся?
– На мальчишнике был. Димка женится.
– А ты когда созреешь?
– Уже созрел. Скоро буду своей девушке делать предложение.
– Очередная игрушка?
– На этот раз все по-настоящему.
Отец поднимает трубку и рявкает:
– Александра ко мне. Немедленно!
Санек входит осторожно, но с достоинством. Вообще мой секретарь – человек нордической выдержки. Иногда мне кажется, что нервы у него напрочь отсутствуют.
– Слушаю вас, – склоняет голову он.
– Что за дешевку нашел мой сын? Почему мне не доложил?
– Она не дешевка, – вскидываюсь я.
– Сядь! Тебе слово не давал, – отец смотрит на Санька, тот выдерживает его взгляд.
– Эрик Борисович уже два года встречается только с одной женщиной.
– С той нищенкой?
– Она не нищенка! – зверею я.
– Сколько миллионов у ее семьи?
– Ты все только деньгами миришь.
– Так, ясно, миллионов нет. Вот и заткнись! Такую невестку даже на порог не пущу.
– Батя, ты совсем ку-ку? Я… хочу… жениться по любви! – четко, разделяя каждое слово, произношу я. – Готов даже смириться с мачехой.
Иду на трудный компромисс, в надежде все же уговорить отца. Но, если в голове человека вместо мозгов калькулятор, разговаривать бесполезно.
– Глаша тебе заменила мать, – шипит отец. – Неблагодарный ублю… – он замолкает, подбирая правильное слово, потом выпаливает: – Нахал!
– Хочешь, я твою жену мамой стану звать? Пап, пойми, я не могу без Лерки. Совсем. Час ее не вижу, и словно кислорода лишаюсь.
– Ты оставь свои прихоти. Любовь в нашей среде – непозволительная роскошь.
– Да, только деловой расчет. Правильно? Сам на маме женился и до смерти ее гнобил и унижал. Хочешь и мне такую судьбу?
– Время другое, – отрезает отец. – Ваше поколение более свободно. Ты женись, заведи потомство, а с этой твоей, можешь встречаться, пока не надоест.
Смотрю на отца и свирепею. Как пробиться к его душе, не понимаю. Неужели не ясно, что я от своей затеи не откажусь. Чем больше препятствий, тем сильнее я хочу получить желаемое. Спорить бесполезно, придется действовать хитростью.
– Хорошо, – с трудом выдавливаю из себя и встаю. – Чего ты от меня хочешь?
– Сегодня обязательно будь на ужине. Я пригласил семью Соколовых. Они придут с дочерью.
– Это какие Соколовы? Те, у которых сеть ювелирных магазинов, – трясу пакетом с известным логотипом, – или те, у кого металлургические заводы на Урале?
– Бери выше. Геннадий Соколов не только бизнесмен, но и депутат Государственного собрания. Мне нужно с ним породниться.
– Зачем? Тебе своего богатства мало?
– Нужно один закон в Думу протолкнуть. Тебе об этом не обязательно знать. Женись на дочке Соколова и можешь всю оставшуюся жизнь ваньку валять.
Я выскакиваю из кабинета вне себя от злости. Еле сдерживаюсь, чтобы не швырнуть змеиный набор в лицо папаше.
– Эрик, ты дома, – сверху доносится елейный голосок.
Поднимаю голову: Глафира собственной персоной. Ненавижу эту бабу, всеми фибрами души ненавижу. Внешне такая милая, такая внимательная и предупредительная, а внутри гнилое болото. Уверен, что именно из-за нее мама так рано ушла из жизни. Сколько себя ни помню, батя ни во что не ставил жену, зато любовницу забрасывал подарками.
Нет уж, выкусите! Меня не заставите пойти той же дорожкой!
Наблюдаю, как мачеха спускается по ступенькам, элегантная мадам в шелках, а на деле – второсортная актрисулька, захватившая богача. Она подходит ближе, я церемонно беру протянутую руку и делаю вид, что целую.
– Доброе утро, маменька, – отвечаю в тон ей.
– Что с тобой, Эрик? – пугается моей ласки она и сразу ощетинивается: чутье у этой леди как у гончей собаки.
– Ничего: совсем. С днем рождения, – трясу пакетиком.
– Ой, это мне?
– Да, тебе, но получишь вечером, когда гости придут.
– Ты уже знаешь, что будут Соколовы?
– Батя меня осчастливил.
– Не подведи его, Эрик. Папа на тебя рассчитывает.
«Ага, как же! – думаю про себя. – Батя меня использует в своих интересах. Вот только шиш ему! Не дамся».
– Отлично! Я на него рассчитываю тоже.
Направляюсь к семейному бару: без хорошего стакана выпивки мне сегодняшний день не пережить.
К вечеру накачиваюсь уже прилично, но не забываю решать задуманные дела. Звоню Димке, расспрашиваю его о кемпинге на Оке Дьявола, которым владеет его семья, заказываю коттедж на выходные и роскошный ужин.