Месть мертвеца

Мои сердечные благодарности Маргарет Мэрон, которая представила меня Дэниелу Е. Бейли, главному помощнику шерифа в Северной Каролине. Он потратил много времени, отвечая на мои вопросы. Надеюсь, я не допустила больших промахов. Молли Вестон, самая загадочная из женщин, помогла мне с описанием климата, а доктор Д. П. Лайл (не в первый раз) — с медициной. Мой друг Тони Л. П. Келнер подал мне ряд великолепных идей, как улучшить эту книгу.

На Восточном побережье полно мертвецов. Когда работа приводит

меня в эту часть Америки, в моей голове, словно без устали, хлопают крылья огромной стаи птиц. Это очень быстро надоедает. Но я не раз выполняла работу на востоке и вот снова еду через Южную Каролину, а мой вроде бы брат Толливер спит рядом на пассажирском сиденье. Я мельком взглядываю на него и улыбаюсь, потому что он не может меня видеть, и ничего страшного, что я гляжу на него с улыбкой.

У Толливера, как и у меня, черные волосы, и, если бы мы не занимались бегом и не проводили много времени на свежем воздухе, мы выглядели бы бледными. Мы оба склонны к худобе, в остальном же совершенно разные. Когда Толливер был подростком, отец никогда не водил его к кожнику, поэтому щеки Толливера покрыты рябью от лопнувших прыщей. Его глаза темнее моих темно-серых, у него высокие скулы.

Когда моя мама вышла замуж за его отца, два состоятельных представителя среднего класса объединились, чтобы стремительно покатиться вниз. Мама уже умерла, и кто знает, где сейчас отец Толливера? В прошлом году его выпустили из тюрьмы. Мой отец все еще сидит в тюрьме за растрату и ряд других должностных преступлений. Мы с Толливером никогда не говорим о своих родителях.

Если вам доведется бывать в Северной Каролине — там красиво поздней весной и ранним летом. К сожалению, мы попали туда в самом конце особенно мерзкого января. Зима выдалась холодная, серая и слякотная — недавно растаял снег, и через несколько дней вполне стоило ждать нового снегопада.

Я правила очень осторожно, так как дорога была грязной и запружена машинами. Мы приехали из тихого, солнечного Чарльстона, где супружеская пара решила, будто их дом непригоден для жилья, так как в нем орудуют призраки, и вызвала меня, чтобы я выяснила — нет ли в стенах или под полом трупов.

Ответ оказался точным: трупов в доме нет. Зато нашлись трупы на маленьком заднем дворе. Три трупа, все младенцев. Я не знала, что это означает. Они прожили совсем недолго, и мне не удалось достучаться до их крохотного сознания. Поэтому я не смогла сказать, что послужило причиной смерти, хотя обычно причина мне ясна. Но домовладельцы из Чарльстона пришли в восторг от результатов, особенно после того, как археолог выкопал скудные останки крошечных тел. Они будут с успехом рассказывать о мертвых младенцах следующие десять лет. Супружеская пара без колебаний вручила мне чек.

Моя работа не всегда приводит к уголовному делу.

— Где хочешь остановиться, чтобы поесть? — спросил Толливер.

Я взглянула на него. Он проснулся и потянулся, чтобы похлопать меня по плечу.

— Устала? — поинтересовался он.

— Я в порядке. Мы примерно в тридцати милях от Спартанберга. Далековато?

— Нет, нормально. «Крекер Баррел»? [1]

— Ты, должно быть, хочешь поесть овощей, — сказала я.

— Да. Ты знаешь, что я предвкушаю, если мы и вправду купим дом, о котором все время говорим? Предвкушаю приготовление домашних блюд.

— Мы хорошо готовим, когда мы дома, — согласилась я.

Купив несколько кулинарных книг в букинистических магазинах, мы выбирали очень простые рецепты.

Ситуация с нашей квартирой в Сент-Луисе сейчас висела на волоске. Мы так много времени проводили в дороге, что платить за квартиру было пустой тратой денег. Но нам требовалась база — место, куда поступает почта, место, которое можно назвать домом, пока мы разъезжаем по Соединенным Штатам. Мы копили деньги на дом — вероятно, мы купим его где-нибудь в районе Далласа, чтобы быть поближе к нашей тете и ее мужу. Они опекуны двух наших младших сестер.

Проехав еще двадцать миль, мы заметили вывеску ресторана, и я свернула на автомагистраль между штатами. Хотя было почти два часа дня, парковка оказалась переполнена. Я попыталась не скорчить гримасу. Толливер просто любил «Крекер Баррел» и не возражал против того, чтобы пробираться через всю эту дешевку в магазине, находящемся в том же здании.

Припарковавшись в полумиле от ресторана, мы потащились по слякоти мимо кресел-качалок на крыльце и потопали ногами на коврике, чтобы не наследить внутри.

Комнаты ресторана оказались чистыми и теплыми. Мы почти сразу заняли места, и официантка, очень юная женщина с прямыми, как конский хвост, волосами с удовольствием нас обслужила. Ну-ну, Толливер! Официантки, буфетчицы, горничные в отелях — женщины из обслуживающего персонала — любят Толливера.

Мы сделали заказ, и, пока я наслаждалась тем, что уже больше не в машине, Толливер думал о предстоящей работе.

— Нас пригласили правоохранительные органы, — предупредил он.

Это означало: меньше денег, но больше молвы. Мы всегда нуждались в хороших рекомендациях от профессионалов из правоохранительных органов. Примерно половину вызовов мы получали от детективов, шерифов, помощников шерифа и так далее. Может, они и не верили в меня, но, когда на них давили по поводу расследования, они мне звонили. Узнав обо мне из слухов, ходящих среди коллег, они хотели избавиться от того, что в шею им дышат некие влиятельные лица. Порой на них давили, веля найти кого-нибудь поскорее, и они уже просто не знали, где еще в их округе искать пропавшего человека. Закон платил скупо. Но платил.

— Что от меня требуется? Работа на кладбище или поиски?

— Поиски.

Значит, придется искать тело. Этим приходилось заниматься примерно в пятидесяти процентах случаев, когда я получала работу. Благодаря молнии, влетевшей в окно трейлера в Тексаркане, когда мне было пятнадцать лет, я могла находить трупы. Если тело лежало на кладбище, погребенное должным образом, наниматели хотели знать причину смерти. Если тело было невесть где, я могла обнаружить его, если место поисков имело определенные границы.