Месть под парусами

Серова Марина

Я слушала Нелли Юрьевну, мысленно делая пометки в памяти, и не перебивала.

Но зато Воронину опять перебил телефонный звонок. Взяв смартфон в руки, коротко пояснила мне:

– Сын, – и провела пальцем по дисплею. – Вадюша, что случилось? Да не рыдай ты заранее, давай вместе разберемся. Прочитай мне условие задачи. – Нелли помолчала, очевидно, вслушиваясь в голос ребенка. – Молодец. А теперь подумай, сколько воды было в одном ведре? Правильно. А в одной канистре? Опять верно. А если сосчитать все вместе? Вот так и записывай.

Отключившись, женщина слегка виновато посмотрела на меня:

– Простите, Танечка. Эта подготовка к школе способна свести с ума кого угодно. С языками у сына особых проблем нет, но вот математика не

дается – хоть плачь. Поэтому летом решили позаниматься дополнительно. Хотя эта наука, кажется, у нас обоих вызывает настоящий ужас.

– А в каком классе ваш сын? – спросила я с интересом.

– В третий пойдет. А старшая дочка, Маша, – уже выпускаться в этом году будет! – В голосе Неллички явственно зазвучала гордость. – Вот она у меня большая умница. С первого класса не тревожила меня домашними заданиями, внеклассными работами и прочими поделками. Все сама, все сама. И с Вадимом сейчас она занимается, так что репетитора нанимать не пришлось. Но и я стараюсь слишком сильно ее не загружать, пусть с подружками погуляет да с парнем в кино прогуляется. Дело-то молодое. Вообще Вадим любит с ней заниматься, у Машеньки терпения, кажется, вагон и маленькая тележка, и там, где я бы уже психанула, а может, и накричала, она просто начинает объяснять по второму, а то и по третьему разу. Но Вадюшка молодец! – спешно проговорила Нелличка, словно защищая младшего сына. – Он старается изо всех сил, зубрит таблицу и вполне искренне пытается разобраться в дробях. Я думаю, Машу он боится огорчить гораздо сильнее, чем меня.

Нелли Юрьевна мягко рассмеялась. А я вдруг поняла, что о детях женщина говорит много и с удовольствием, зато вот мужа не упомянула ни разу даже словом, и не удержалась от вопроса:

– Вы замужем, Нелличка?

Та усмехнулась:

– Была когда-то. Честно говоря, особого впечатления на меня это событие не произвело. До брака мы долго встречались, но потом я поймала ненаглядного на измене. Такой, знаете, ничем не прикрытой, как в каком-то пошлом дамском романчике. Я застукала его с моей лучшей подругой на моей же кухне. – Женщина пренебрежительно фыркнула. – Вы спросите, как я все-таки оказалась замужем за таким подлецом? Ему все-таки удалось выпросить у меня дать ему «последний шанс». И во время этого «шанса» я забеременела. Уже потом, после свадьбы, я узнала, что мой драгоценный прокалывал презервативы, чтобы наверняка привязать меня к себе. Зачем? Этого я до сих пор не понимаю. Жили мы недолго, не очень дружно, совсем не богато. Но об этом браке я не жалею, потому что есть теперь у меня Машенька, радость моя. Мой тогда еще не бывший муж загулял, да так хорошо загулял, что любовница его забеременела. Он не придумал ничего лучшего, как прийти ко мне за советом. – Нелли невесело усмехнулась. – Спросил, мол, что теперь делать?

– Серьезно? – Я поразилась. – И у него хватило совести?

– Скорее ее отсутствия, – кивнула женщина. – В общем, мы развелись. И потом виделись всего однажды. И то случайно. Они с новоприобретенной женой прошли мимо нас с дочерью как мимо незнакомых людей. Да и бог бы с ними, если бы потом, спустя много лет, на меня не снизошло безумие и я не связалась с ним снова. Правда, в этот раз обошлось без брака, наверное, грабли, на которые я тогда прыгнула, зажмурив глаза от собственной глупости, все-таки дали трещину. Когда я забеременела Вадимкой, мой старый-новый ухажер объявил, что ему достаточно двоих детей в той семье, совершенно забыв о наличии Машеньки. Знаете, Танечка, в этот раз мне даже обидно не было. Гены у него хорошие, дети получаются красивые и здоровые. А романы меня уж точно больше не интересуют.

«Лукавит», – почему-то подумалось мне, а вслух я спросила:

– А Вадим Романович? О, получается, он тезка вашего сына!

– Тезка, да, – тепло улыбнулась Нелличка, засверкав обаятельными ямочками на щеках, но тут же смущенно потупилась: – Вадим Романович… Мой бывший муж всегда говорил, что из-за моей болтовни жить со мной невозможно, мол, он мне слово, я ему в ответ все десять. А Вадим Романович же и вовсе неразговорчивый. Боюсь, заговорю его до смерти.

Улыбка Нелли слегка потускнела, а я, словно и не заметив этих перемен, словно глубоко задумавшись, проговорила:

– Надо же, а ведь он с таким удовольствием неоднократно вас вспоминал, а уж с каким восторгом отзывался о вашей выпечке!

Нелличка внезапно словно засияла изнутри и забормотала:

– Нужно завтра пирожков испечь. Вадим Романович любит с капусткой. Да. Или, может быть, лучше нажарить беляшей? – Она вопросительно посмотрела на меня, вовремя спрятавшую улыбку, и виновато пожала плечами: – Простите, Танечка. Я помню, мы сейчас о Комарове говорим. Конечно помню. Я тут подумала… Я назвала его средним, однако этот средний человек умудрился закрутить непродолжительный, но бурный роман с нашей рекламщицей, Настенькой Саломахиной. А она, между прочим, одна из самых милых девушек в «МедТех»! Хоть и скромная, кажется, даже слишком. С клиентами общается быстро, четко, по делу, в работе промашек практически не бывает, насколько я знаю. Зато если затронуть личное, тут словно закрывается в раковину и не достать ее оттуда, как ни приманивай. А вот Сергей Васильевич чем-то приманил. Чем – не знаю, вам лучше спросить у самой Настеньки.

– Я обязательно поговорю с Анастасией! – уверила я, делая пометку в блокноте.

Нелли Юрьевна взглянула на наручные часы:

– Приближается время обеда. В это время Настенька покупает кофе в кофейне напротив офиса и пьет его на лавочке в парке. Всегда на одной и той же, под огромной ивой. Чтобы вам, Танечка, не спешить сейчас в кабинет да и поговорить, не торопясь, проще, наверное, застать ее там.

– Спасибо, Нелличка! – я с искренней благодарностью пожала аккуратную ухоженную ладошку и вышла из кабинета под дружелюбное:

– Заглядывайте в любое время, Танечка!

Я двигалась в заданном Нелли Юрьевной направлении и понимала, чувствовала, что и ее, Нелличку, можно смело вычеркивать из списка подозреваемых.

Удивительная женщина, прав был Белых. Несмотря на все жизненные неурядицы, она умудрилась сохранить свойственное ей дружелюбие, не обозлилась, не ополчилась на весь мир от незаслуженных обид. Наоборот, ее искреннее желание помочь всем и каждому очень подкупало.

Я понимала, что еще неоднократно вернусь к ней за информацией да и просто поболтать. И чего греха таить – попробовать еще что-нибудь, настолько же вкусное, как сегодняшние кексы.

Вот странно – Нелличка описывала Комарова как ничем не примечательного человека, однако даже такого невыдающегося, а его захотели убить. И не просто захотели, а сделали это. Значит, все-таки что-то из ряда вон он совершил. Теперь нужно понять за что.

Деньги? Не думаю, что даже начальник производственного отдела мог обладать несметными богатствами и даже заграничными счетами.

Зависть? Тоже вряд ли. На первый взгляд такую всепоглощающую зависть Комаров вызывать не мог.

Я снова вспомнила определение Ворониной. Средний. Было ли за что могли желать отомстить среднему человеку? В любом случае пока сбрасывать со счетов хоть какой-либо мотив точно не стоило.

В парке я практически сразу увидела большую иву, раскинувшую ветки прямо позади удобной скамейки с высокой выгнутой спинкой. Действительно, это было отличное место. Будь я на месте Насти Саломахиной, тоже любила бы пить здесь кофе. Кстати о кофе, жаль, что я не захватила с собой стаканчик, а сейчас было уже поздно бежать в кофейню – вот-вот должна была появиться та, кого я хотела увидеть.

И Настя на самом деле не заставила себя долго ждать. Буквально через несколько минут в конце аллеи появилась стройная девушка, держащая в руке бумажный стаканчик с логотипом кофейни. Она целенаправленно двигалась к занятой мною лавочке, но, заметив меня, замедлила шаг в растерянности.