Месть предателя
Шрифт:
Фраза насчет открытых карт, произнесенная Татьяной, упала на вполне плодородную почву да плюс соображения самого Вадима и, наконец, факты, выстроившие некую общую картину противостоящих сил, – все, вместе взятое, и привело Юрия Петровича к решению не бог весть какой задачки. Но сообщать об этом генералу он вовсе не собирался. Тем более что похвала в адрес Райского наверняка не случайно вылетела из уст прожженного демагога. И раскрывался он тоже грамотно: дурак ничего не поймет, а с умным можно повести совсем иной разговор. Вероятно, Гордеев теперь должен был выглядеть в глазах Орлова умным. А значит,
И кстати, процесс торговли, требующий выдвижения обоюдных условий, их обдумывания, согласования точек зрения и болезненных отказов от каких-то дорогих сердцу убеждений, требует определенного времени. И на протяжении этого времени войска обеих сторон замирают в ожидании очередного приказа, прекращается чаще всего бессмысленная пальба, от которой в основном страдают посторонние. Короче, конфликт вступает в фазу вынужденных дипломатических согласований и утрясок. А дело тем временем движется. И стремительно. Особенно когда ты чувствуешь, что приближается развязка.
– Я знал, что вы отметите данное обстоятельство, – бархатно рассмеялся Орлов. – Честно скажу, на это и рассчитывал. Значит, еще далеко не все потеряно. Терпеть, знаете ли, не могу упертых монстров. Тем более что по нынешним временам, и это вам наверняка известно, каждое дело, как тот магнит, имеет двухполюсную основу. Понимаете меня? С одной стороны плюс, а с другой – минус. Кому-то оно, это дело, очень полезно, а кому-то вредно. Но мы же не отказались от использования магнита?
– Красиво, но не очень по делу, – охладил красноречие бывшего генерала Гордеев. – Земля имеет знак минус, но она – Земля, и этим все сказано. Давайте лучше к конкретике поближе. Какие у вас имеются неясности?
– Напротив! Это как раз я и хотел услышать от вас. Чтобы по возможности, как вот с вашим же коллегой, постараться вывести вас, блуждающего меж трех сосен, на вольный простор взаимного понимания…
Эк разобрало-то генерала! Какой образец красноречия!
– Ну что ж, я в принципе совсем не против разъяснительной беседы. – Юрий постарался, чтобы в его ответе никак не проявился сарказм и чтобы генерал поверил в его искренность. – Иногда такие вещи приносят пользу. Обоюдную. Но у меня еще масса невыясненных вопросов. Разного плана и значимости. А я привык действовать самостоятельно и за советом обращаться лишь тогда, когда дело заходит в тупик. И кстати, как вы любите повторять, могу добавить, что подобный исход уже мне не кажется невероятным. Но я не созрел до такого рода контактов. Честно говорю.
– А я вот полагаю, – снова рассмеялся генерал, – что вы созреете до понимания гораздо раньше, чем вам самому это кажется.
– Откуда такая уверенность?
– Из жизненного опыта, молодой человек. Я могу вас так называть, не обижайтесь. И потом мне импонирует ваше спокойствие. А я знаю толк в людях.
Гордеев промолчал.
– Думайте, думайте, Юрий Петрович, – поощрил Орлов. – А кстати… – Он хмыкнул. – Извините, вы правильно заметили, люблю это словцо. Так вот, человечество, между прочим, давно изобрело отличный способ для ускорения мыслительной работы. Знаете какой?
– Кнут, вероятно?
– И пряник, Юрий Петрович, – довольно зарокотал генерал. – Большой и очень вкусный пряник. Кнут – это для дураков. И вряд ли человек разумный выберет такой стимул для себя. Ваше мнение?
– Во всяком случае, предмет, возможный для обсуждения… В философском плане, – тут же охладил Орлова адвокат.
– Философия – мать всех наук, как нас учили, – изрек генерал. – Одним на пользу, другим…
– Да что ж это вы все противопоставляете, Виталий Борисович? – рассмеялся и Гордеев. – Это – одним, а то – другим.
– Жизнь такова, Юрий Петрович, – неожиданно жестко ответил Орлов. – Усвойте это и вы наконец.
– Подумаю. Но не обещаю перестроить свой организм на новую пищу уже, скажем, завтра. Или послезавтра. Но повод подумать есть… А зачем вы мне какую-то хреновину в телефонную трубку засунули?
– А это чтоб вы побыстрей принимали решение, – добродушно ответил генерал. – Нашли, что ли? Сами? Или кто подсказал?
– А то вы не знаете! Не перевелись умельцы – и поставить, и снять.
– Неужели есть такие? Адресок не подскажете? Для собственных нужд.
– Ишь, какой вы хитрый! Мы для этого слишком мало знакомы.
– Так за чем же дело?
– А вот это предмет следующего разговора. Извините, я с вами несколько заговорился, Виталий Борисович, а дела стоят. Да, не скажете ли, с Эдуардом Владимировичем я мог бы встретиться в самое ближайшее время?
– Я и сам мог бы вам объяснить все неясности.
– Нет, тут вопросы скорее личного характера.
– Думаю, он должен появиться в Москве на этой неделе. Но он будет очень занят. Поэтому, если хотите, можете позвонить заранее, договориться о встрече. У вашего коллеги Вадима Андреевича есть все необходимые телефоны, поэтому не затрудняйтесь запоминать или записывать.
– Благодарю за совет. Постараюсь им обязательно воспользоваться. Всех благ!
И Гордеев отключился, не желая и дальше вешать лапшу на уши генералу, который наверняка уже подумывал, что с адвокатом Гордеевым, как говорилось еще совсем недавно, намечается консенсус. Да и время уже подходило к черте.
Нет, не знал генерал, где во время разговора находился его абонент, иначе от благодушия и следа бы не осталось… Пусть он «полагает», что его очередная попытка дала-таки наконец свой результат: дрогнул клиент. Ну а раз дрогнул, – значит, его можно теперь не торопясь дожимать, доводить до нужной кондиции. Все сделал для этого Юрий Петрович. Потому что единственным и самым главным аргументом было здесь время. Время сейчас должно было работать на него, а не на семейную фирму Орлова – Поташева.
И еще одно обстоятельство заботило Гордеева, было ему непонятно. А все непонятное всегда у заинтересованного лица вызывает подозрение. Впрочем, этот вопрос он обдумывал, уже сидя в салоне комфортабельного лайнера, принадлежащего какой-то частной компании с «ойл» в конце названия. Явно нефтяной. И народу летело немного – человек пять, не больше. Все они были знакомы между собой, а на чужого не обращали внимания, Новосибирск, как сказала ему миловидная стюардесса, был промежуточной посадкой для дозаправки. Хороший рейс предложил Грязнов-старший.