Месть привидения
Шрифт:
– Здравствуй отец Владимир! Проходи в дом, там все готово для проведения обряда.
– Спасибо, Ирина Михайловна, мы идем.
Батюшка с певчими зашли в дом, и прошли в гостиную, где стоял гроб с телом Николая. Отец Владимир открыл кадильницу и зажигалкой зажег там приправу с ладаном. Потом, он пригласил собраться возле гроба с покойным всех близких родственников, и отпевание началось.
Николаю было довольно непривычно слушать те слова библейского сопровождения его души в потусторонний мир. Он уже знал, что земные религии почти не отображают сути существования душ в параллельном мире. Однако его родня слушала те слова с глубоким чувством веры и боли за утраченным
Батюшка медленно ходил возле гроба, периодически взмахивая своим кадилом, и пел заупокойные псалмы. Ему вторили высокими дисконтами обе певчие. Легкий дымок из ладана медленно распространялся по комнате, окутывая щемящими запахами присутствующих и гроб с телом. Женщины вытирали темными платочками заплаканные лица. Шла обычная погребальная церемония за христианским обрядом.
Где-то через полчаса тот обряд был закончен и батюшка велел выносить гроб на улицу. Физическую оболочку Николая вынесли ногами вперед и поставили во дворе на две широких табуретки. Как принято по украинской традиции, гроб некоторое время нужно пронести по улице, чтобы дать возможность, родным, соседям и знакомым провести умершего в последний путь.
Церемония выстроилась на улице, впереди стали дети с цветами и венками, потом с крышкой гроба расположился четыре женщины, а за ними подняли и понесли гроб с телом четверо мужчин. За гробом шел батюшка с певчими и ближайшие родственники покойника. Потом шли другие люди, знакомые и соседи. А замыкал ту процессию духовой оркестр, который приехал на заказанном автобусе и периодически теперь исполнял траурные марши.
Где-то метров за двести возле выезда на центральную улицу стоял микроавтобус-катафалк из поминального бюро. Когда процессия приблизилась к микроавтобусу, гроб снова поставили на табуретки, и батюшка пригласил подойти и проститься тех, кто не ехал на кладбище. Таких не оказалось, и после того гроб с телом Николая поставили в катафалк, все другие сели в автобус сопровождения и скорбный кортеж отправился в путь.
Николай все это время шел рядом с сыном и женой, желая хотя бы своим астральным присутствием как-то облегчить им горе. Когда тело поставили в катафалк, Николай тоже зашел внутрь и сел прямо на крышку последнего дома своего физического тела. Он, возможно, сел бы на лавочку рядом, но там свободного места не было, там уже сидели сын с Ириной и ее родители.
На кладбище путь от катафалка к вырытой могиле снова сопровождали траурные марши оркестра. Возле самой могилы гроб поставили на специальные подставки, и батюшка прочитал последний псалом. Затем того он пригласил родных и близких подходить к последнему прощанию с телом покойного.
Первыми к гробу подошла Ирина с Сашей. Саша бросился на грудь отца и зашелся в отчаянном плаче. Михаил Иванович с Виктором едва его от той груди оторвали, и под руки повели в автобус.
Народное поверье говорит, что нельзя надолго и с отчаянием бросаться на грудь покойника, так как может установиться определенная некротическая связь между душой и тем, кто остался жить, но очень горюет за потерей. Эта связь может с течением времени даже привести к возникновению суицидных мыслей и действий. К сожалению, практика весьма часто подтверждает такие предположения. Николай хорошо знал одну семью, в которой друг за другом повесились трое ее членов (мать, отец, а затем и сын).
Ирина тоже склонилась лицом к груди физического тела мужа, однако, не надолго. И это Николаю было теперь уже понятно. Ведь она утратила только своего официального мужа, но еще остался верный друг и любовник Виктор. Николай совсем не ревновал, эта эмоция ему теперь стала недоступной. Он просто зафиксировал эту ситуацию, как совершившийся факт, который просто нужно принять во внимание.
За Ириной подошла прощаться мать Николая. Она надолго припала с надрывным плачем к телу сына. Матери дали больше времени, для прощания, чем Саше, учитывая уже довольно преклонный ее возраст, и вероятность скорой встречи с сыном в другой жизни.
После завершения процедуры прощания с телом, рабочие кладбища положили гроб на длинные полотенца и медленно опустили в глубокую яму. Затем каждый желающий бросил в яму пригоршню земли, которая, за народным поверьем, должна была бы стать пухом для покойника. В дальнейшем рабочие забросали могилу землей, насыпали сверху земляной гроб и установили по его сторонам траурные венки.
Друг за другом все люди возвратились на свои места в автобус, который и повез их в кафе на поминальный обед. Поехал со всеми на обед и призрак Николая. Его тело было с этого момента уже навеки преданно праматери всего живого на Земле. Этим самым началось практически отделение души от физической оболочки и самостоятельное существование ее фантомного отображения. Конечно, полный разрыв существующих связей между физическим телом и фантомной душой состоится еще не скоро. Тем не менее, сегодня этот процесс распада элементов физического тела в прах Земли уже начался.
По народной традиции для души Николая на видном месте поминального стола был поставлен стул и тарелка с вилкой. На тарелке поставили рюмку водки, и ломоть хлеба с солью. Поскольку это место по праву виновника сегодняшнего застолья принадлежало ему, то Николай сразу там и разместился.
Поминальный обед, как того требует народная традиция, начался из чтения молитвы «Боже наш, ежи еси на небесах». В другое время Николай немного посмеялся бы с этого начала, так как молитва начиналась из сомнения наличия упоминавшегося на небесах. Однако то было бы другим временем, а сейчас он тихо сидел на самом главном месте за поминальным столом, и внимательно прислушивался к разговорам окружающих. Молитва закончилась словами: «Пусть с Богом отдыхает и нас там еще долго ожидает».
После этих заключительных слов все выпили по рюмке водки или вина, и занялись закусками. От этого момента до второй рюмки за столом воцарилась довольно жуткая тишина. Было слышно только бряцание вилок об тарелки и шипение открываемых бутылок с газированной водой.
После третьей рюмки застольная тишина медленно стала превращаться в, сначала тихое, а потом все более громкое застольное гудение. Николай прислушивался к тому гудению, выхватывая из него отдельные фразы:
– Как же теперь будут жить без отца эти двое сирот?! Что же бедная Ирина с ними будет делать? – плакалась пожилая крашенная тетка на краю стола.
– Родители у нее еще в силе, помогут в трудную минуту – не отставала соседка помоложе.
– И не говорите, уважаемая, дед с бабкой, это дед с бабкой, а отец, есть всегда отец.
– Оно то так, дорогуша, однако это когда в жизни полный порядок. А здесь, видите, что вышло.
Почти рядом с Николаем сидела и Ирина с сыном. Считая, что жену и без него будет кому успокаивать, Николай все свое внимание сосредоточил на сыне. Тот сидел грустный, и вяло ковырял вилкой в своей тарелке. Желая вывести сына из того состояния, Николай мысленно нашептывал ему слова утешения. Он убеждал сына в том, что ему хорошо в ином мире, что он вскоре ему приснится и расскажет все, что сможет.