Месть проклятых
Шрифт:
"Во время войны происходят до смешного странные вещи", – подумал Стэн.
– Ладно, Горацио, хватит препираться. Считай, что тебе повезло. Но учти, в следующий раз пощады не будет.
– Спасибо, сэр, – сказал Стэн с нескрываемым изумлением.
Прежде чем Клорик успел что-нибудь возразить, Четвинд поднял руку, приказывая ему молчать.
– Соберите все детали в коробку, – обратился Четвинд к Стэну. – Мы снова проверим их.
– Слушаюсь, сэр. Займусь немедленно, сэр.
Стэн с большой готовностью принялся поднимать рассыпавшиеся
– Почему вы не позволили мне поколотить его? – спросил Клорик. – Он ведь это заслужил.
– Возможно, – ответил Четвинд. – Сделай одолжение нам обоим. Присмотри за ним. Но кулаки в ход не пускай. Понял?
Клорик утвердительно кивнул головой. Он понятия не имел, что происходит, и никакого желания выяснять это у него не было. Что же касается Четвинда, тот по-прежнему не сомневался, что где-то видел Стэна. Однако свою догадку насчет заключенного-полицейского считал скорее всего глупым недоразумением. Хотя как знать? Рисковать Четвинд не хотел.
Л'н вернулась к выполнению своих рутинных обязанностей с повышенным интересом. Она даже стала тихо напевать колыбельную керров, как вдруг в лабораторию вошел человек по имени Горацио. Л'н была поражена и ужасно напугана. Она чуть было не включила маленькую синюю лампу, излучающую неприятный для ее глаз свет, чтобы получше разглядеть Горацио. Пока он пробирался в темноте, Л'н спряталась в укромном месте.
Человек вел себя очень спокойно и шепотом назвал ее по имени. Наконец Л'н отозвалась. Мужчина подошел прямо к ней, словно мог видеть в темноте так же хорошо, как и она.
Казалось, Горацио сразу понял душевное состояние Л'н. Он прошептал утешительное слово и заговорил об интересующих ее вещах – геометрических пропорциях, разнообразии цветовой гаммы, образующейся при особом освещении преломленными лучами. Горацио сказал, что наслышан о творчестве Л'н, хотя ему не удалось увидеть ни одной из ее световых картин. Он обещал помочь организовать студию в тюрьме.
Горацио также попросил у нее помощи. Не в качестве благодарности за оказываемые услуги. В этом она была абсолютно уверена. Л'н не сомневалась – Горацио добьется предоставления ей помещения под художественную студию независимо от того, согласится она содействовать ему или нет.
Почему она ему поверила? Наверное, потому, что он доверился ей. Горацио признался Л'н, что является Большим Иксом. Глядя на этого сильного человека, она вспомнила капрала, погибшего у нее на руках.
Л'н предстояло стать фальсификатором. От нее требовалось использовать все свое художественное мастерство для изготовления поддельных документов на имена таанцев, карточек и массы других вещей, которые могли бы понадобиться заключенным, если им удастся бежать.
У Л'н возникло только одно сомнение. Ей самой бежать было нельзя. Лучи светила таанской системы губительно действовали на ее глаза. Она просто-напросто могла ослепнуть.
"Хансен сказал – нет. Ой, не Хансен, – поправила она себя. – Какая я глупая. Горацио сказал, что тоже не может бежать, потому что он – Большой Икс. Значит, мы будем вместе работать и помогать остальным".
Такая перспектива Л'н вполне устраивала. Ей пришлась по душе и вторая просьба. Горацио хотел, чтобы Л'н устроила маленькую диверсию – выпустила как можно больше партий бракованных трубок. Выполнение этой просьбы было сопряжено с большим риском, но Л'н готова была пойти на него с удовольствием. Она подумывала об этом и раньше, но боялась испытывать судьбу.
После встречи с Горацио Л'н больше ничего не будет бояться.
Глава 17
Третьи ворота, ведущие в центральное святилище, открылись, и майор службы безопасности Авренти ступил на территорию заключенных – их внутреннего двора.
Основание треугольника – группа поддержки беглецов – приступила к выполнению обязанностей.
Старший сержант Исби, сидевший на табурете, нагнулся и закатал до колен штанину, подставляя ногу тусклым лучам таанского светила.
Майор Ф'релла, находившаяся в дальнем конце двора заключенных, подперла голову одним щупальцем и, зашевелив извилинами второго мозга, продолжила практиковаться в музыкальной обработке необычной древней земной мелодии, написанной неким чудаком по имени Вейлл, раскладывая ее на шесть голосов. Для существа, имевшего девять легких, это не представляло большой сложности.
Техник Блевенс взвизгнул, притворившись, будто сжегся о горячий котел, и опрокинул его на пол кухни, где готовилась еда для заключенных.
Громкое "клень-нь-нь" разнеслось по всему двору. Команда была дана.
– Да поможет нам Великий, – сказал Кристата. – Пора выходить.
Маркиевикз немедленно бросила свою импровизированную лопату и начала пятиться назад. Как и любой другой здравомыслящий туннельщик, которого могли хватиться и подвергнуть обыску в любую минуту, она работала нагишом. Кристата взял ее за ноги и подтолкнул, помогая пролезть в ближайший боковой проход. Он с интересом посмотрел на тело Маркиевикз. Ему не давал покоя вопрос: почему некоторые религиозные люди стыдились своей обнаженной плоти?
И вдруг Кристату осенило. Конечно! Они понимали, что их тела должны быть покрыты шерстью, а не бледной кожей. Люди стеснялись того, что не такие, какими им положено быть. Посчитав эту мысль достойной своей следующей медитации, во время которой он будет общаться с Великим, Кристата решил поблагодарить Его за еще одно просвещение и поспешил к выходу из шахты вслед за Маркиевикз.
Маркиевикз натянула на себя спецовку. Отодвинув пару каменных плит, которыми был вымощен внутренний двор, они быстро вылезли из туннеля и закрыли вход теми же плитами. Двое солдат выгрузили на это место ужасно вонючую корзину с лишайниками и принялись чистить их для ужина.