Месть Самурая
Шрифт:
Супруг Валерий, разумеется, знал об этом и был доволен, что отхватил себе такую видную женщину. В ночном клубе, которым он владел, имелось полным-полно девушек на любой вкус, однако мало кто из них мог сравниться формами с Валерией. На его взгляд, единственным недостатком являлось то, что волосы у нее были темно-русые и красила она их в рыжий морковный цвет, тогда как Валерий делал стойку на жгучих брюнеток. Он и сам был брюнетом. В его внешности угадывалось нечто восточное, особенно когда он отращивал небольшую, тщательно подбритую бороду.
Женщины первым делом замечали не внешность Валерия Русанова, а его манеру поведения. Он держался и вел себя как положено состоятельному, преуспевающему бизнесмену. Его жесты были властными, речь – уверенной, взгляд – прямым, позы – расслабленными. Положение избавляло его от необходимости суетиться, спешить, подлаживаться, заискивать и совершать множество подобных унизительных мелких дел, без которых не обойтись на нижних ступенях социальной лестницы.
Дочь была уже достаточно взрослой, чтобы не только чувствовать, но и понимать особое, привилегированное положение своего отца. Это наполняло ее той особой непроизвольной гордостью, которой девочка так и светилась, находясь на людях и среди сверстников. Она осознавала, что ее папа особенный, не чета множеству других пап, и вела себя соответственно. Не настолько вызывающе, чтобы в школе ее считали задавакой, но и без лишней скромности. Виктория в своем классе была отнюдь не серой мышкой.
– Папа, – сказала она, поглядывая на Валерию, намазывающую тосты маслом, – а почему мама сегодня такая веселая?
– А ты у нее спроси, – улыбнулся Валерий.
Несмотря на то, что есть он старался предельно аккуратно, в бороде его, как обычно, выделялись две или три крошки. Валерия посмотрела на них, почувствовала мгновенное легкое раздражение и, чтобы компенсировать его, тоже улыбнулась:
– Папа у нас хороший, – сказала она, – вот я и улыбаюсь.
– Папа хороший, – согласилась Виктория. – Самый лучший даже.
– Стараюсь, – произнес Валерий с короткой самодовольной улыбкой.
Он широко открыл рот и отправил туда треугольный тост, врученный ему Валерией. Тост поместился там целиком, но на бороде появилась новая крошка. Пока Валерий хрустел тостом, она протянула ему салфетку.
– Потом, – сказал он, отведя ее руку. – Я не просил.
На лице Валерии проступило новое выражение. Теперь она не казалась радостной и счастливой. Ее коричневые глаза сделались непроницаемыми. Она опустила голову и принялась есть. Ее плечи были очень прямыми. Взглянув на нее, Виктория тоже села прямо и вытянула шею, чтобы казалась длиннее и тоньше.
– У меня юбка закашлатилась, – сообщила она. – Школьная. Неприлично ходить в такой.
– Новую купим, – пообещал Валерий, не переставая жевать. – Напомни вечером. Поищем в интернете.
– Почему не в магазине? – надулась Виктория. – Мне еще много чего надо.
– Тогда терпи до выходных, – сказал он, пожимая плечами. – У меня работа.
– Я не хочу до выходных. Я хочу сегодня.
– Вика! – прикрикнула на дочь Валерия. – Что это еще за тон? Ну-ка, смени быстро. Не то не будет тебе ни юбки, ни всего остального.
– Почему же. – Валерий снова пожал плечами. – Юбку купим, нужно же в чем-то в школу ходить. А вот остальное… Остальное заслужить надо.
Дух противоречия проснулся в душе маленькой Виктории.
– Я не хочу заслуживать! – заявила она.
Он пожал плечами в третий раз:
– Не надо. Никто не заставляет. Твой выбор, Вика.
– Тогда мне ничего не надо! Ни юбки, ни вообще ничего.
Девочка засопела, раздув ноздри.
Отец равнодушно посмотрел на нее:
– Как хочешь.
Виктория швырнула вилку, вскочила и выбежала из кухни.
Валерий повернулся к Валерии:
– Верни ее.
– Почему не сам? – нахмурилась она.
– Так будет психологически верно, – пояснил он. – Это покажет Вике, что мы заодно, что у нас команда, а против команды не попрешь.
– Почему же тогда ты меня вчера не поддержал? Когда я настаивала, чтобы Вика вовремя отправилась спать?
– Еще до того я пообещал ей, что она сможет лечь на полчаса позже.
– Выходит, твое слово важнее моего? – прищурилась Валерия.
Борода Валерия задвигалась вместе с крошками, когда он ответил:
– Конечно. Глава семейства – отец. – Последнее слово всегда за ним. И первое.
– Почему это?
– Что почему?
– Почему ты считаешь себя главнее?
Валерий усмехнулся:
– Кто в нашей семье добытчик? Не я?
– Я тоже зарабатываю! – запальчиво воскликнула Валерия.
– Ой, я тебя умоляю. Сколько ты там зарабатываешь в больнице своей. – Он наконец воспользовался салфеткой, вытерев сначала руки, а потом уже рот. – Зови Вику. Пусть вернется на место и доест все, что бросила.
– Сам зови!
Валерия встала и принялась собирать посуду со стола. Ей вдруг вспомнилось, как ночью Валерий потребовал от нее сделать то, что она не очень-то любила делать. Причем слово подобрал какое-то обидное. Исполни. Ласково попросил, не требовал, но все равно как-то неприятно. И чувство унижения осталось. Интересно, кто ему там в клубе исполняет?
Валерия раздраженно загремела посудой, засовывая тарелки в посудомоечную машину.
– Ты оглохла? – спросил Валерий.
Он не повысил голоса, но тон изменился. Поджав губы, Валерия не ответила.
– Хорошо, – произнес он. – Я понял. Ты не желаешь со мной разговаривать. Что ж, это твой выбор. Поиграем в молчанку.
Он встал. Валерии захотелось причинить ему боль, и она знала, как это сделать.
– Ты всегда во что-нибудь играешь, – обронила она. – Игрок.
– Что? Что ты сказала?
Валерий схватил ее за предплечье и повернул к себе.
– Что слышал!
Она вырвалась и снова отвернулась.