Месть Стальной Крысы

Гаррисон Гарри

– Это невозможно! – воскликнула она, выслушав меня. Готов поклясться, что в огромных прекрасных ее глазах стояли слезы. – Предать себя в руки этих негодяев. Ради женщины. Ах, если бы мужчины на этой планете были хоть немного похожи на тебя! Невероятно…

Подавив искушение насладиться теплым чудом женского сочувствия, я принялся копаться в сумках с оружием.

При виде гранат мисс Тазе мгновенно исчезла, а сержант Тазе проявила живейший интерес.

– Это для второй части операции, – пояснил я. – Первая часть состоит в том, чтобы проникнуть в здание и освободить Анжелину. Этим я займусь сам. Надеюсь, что попутно

мне удастся захватить одного из серых, но если нет – придется отложить это на время. Вторая часть операции состоит в том, чтобы выйти из Октагона. Тут потребуется ваша помощь. Мне нужен план здания, кроме того, хотелось бы поговорить с человеком, который знает его изнутри, желательно с бывшим охранником – так легче определить наиболее слабые точки. Вы сможете это устроить?

– Конечно, – бросила Тазе через плечо, направляясь к двери. Надежная девушка эта Тазе.

До рассвета оставалось два часа. Подготовка к первой части операции была закончена, а вот отход подготовить оказалось не так просто. Для нашего небольшого отряда Октагон был неприступной крепостью. Отсутствие летательных аппаратов и тяжелой техники дела тоже не упрощало. И сводило практически к нулю возможность отступления как по земле, так и по воздуху. Наконец отыскали и приволокли дрожащего техника из обслуживающего персонала здания. Он водил по схеме трясущимися пальцами.

– Туннель для кабеля, сэр, проходит под улицей, затем под стенами и выходит в полуподвал, сектор семнадцать. Это довольно большой туннель, там проложены силовые и телефонные линии.

– Он наверняка прослушивается и просматривается, – заметил я, – но это легко исправить. А теперь, уважаемые дамы, записывайте, повторять я не буду. Порядок операции следующий…

Все приготовления закончились за двадцать минут до рассвета. Первые группы отправились на исходные позиции, а я по видеофону связался с Краем. Соединили нас сразу. Я заговорил, не давая ему рта раскрыть.

– Я хочу поговорить с Анжелиной, и немедленно, хочу удостовериться, что с ней ничего не случилось.

Он, похоже, ждал этого, поэтому спорить не стал. Анжелина вошла в кадр. Я сразу заметил ненавистный ошейник со шнуром.

– У тебя все в порядке?

– Все нормально. Если можно себя нормально чувствовать в одной комнате с этим уродом, – спокойно ответила она.

– Они ничего с тобой не сделали?

– Ничего. Вот только ошейник надели и прикрепили к потолку, наверное, чтобы не сбежала. Но ты можешь себе представить, как этот негодяй угрожал мне. И что у него за мозги такие…

Тут она замерла, глаза ее закатились. Видимо, Край применил нейроудар. Недолго он проживет, если я доберусь до него. На экране опять появилось его лицо. Мне стоило больших усилий просто молча смотреть.

– Ты немедленно придешь, ди Гриз, и сдашься. У тебя осталось несколько минут. Ты знаешь, что может случиться с твоей женой. Если ты сдашься, мы ее немедленно освободим.

– А где гарантии, что вы сдержите слово?

– Никаких гарантий. Но у тебя все равно нет выбора, не так ли?

– Я приду, – пообещал я как можно более спокойно и отключил видеофон, но успел услышать, как Анжелина вскрикнула: «Нет!»

– Одежда высохла? – спросил я, снимая башмаки и рубашку.

– Почти, – ответила Тазе.

Вместе с еще одной девушкой они просушивали клиандский мундир, выбранный мною для проведения операции. Перед просушиванием

его вымочили в химической ванне.

– Ладно, и так сойдет. Ждать больше некогда.

Оставалось несколько сырых пятен, но это не имело большого значения. Мы вышли на причал, у которого нас поджидал катер. На другом берегу стояла машина. На заднем сиденье с черным саквояжем на коленях сидел доктор Мутфак и что-то бормотал.

– Не нравится мне все это, – пожаловался он. – Это грубое нарушение медицинской этики.

– Война, доктор, – это нарушение всех моральных и этических законов, и с этим ужасом необходимо бороться любыми доступными средствами. Извольте выполнять, что вам приказано.

– Я все сделаю, можете не беспокоиться. Но имеет право человек обсудить этическую сторону вопроса?

– Обсуждайте на здоровье. Только шприц не забудьте наполнить.

Мы припарковались на темной улочке неподалеку от Октагона.

– Катализатор! – приказал я. – Только не пролейте. Наносите под мышками, там никто не заметит.

Я поднял руки и почувствовал, как брызнула теплая жидкость, затем быстро опустил их и зажал мокрую ткань. Выбрался из машины и сунул руку в окно, где в нее вонзилась игла. Ну вот и все. Когда я сворачивал за угол, машина уже исчезла.

Впереди на фоне светлеющего неба горой высился Октагон. Мы едва успели вовремя. Впереди был нужный мне подъезд, там поджидали два человека в сером. У обоих на поясе висели пистолеты. Выглядели они очень внушительно. Я молча подошел. Один из них защелкнул наручник на моем запястье, и меня повели внутрь, мимо безмолвных охранников. На лестнице я споткнулся и после этого стал переставлять ноги намного осторожнее. Видимо, подействовал укол. Разговаривать с конвоирами было не о чем, да и они по обыкновению были не очень разговорчивы. Они просто вели меня туда, куда им было приказано. Доставили в нужную комнату, вытащили пистолеты и сняли наручники.

– Снять одежду, – приказал один из них.

Я с трудом сдержал улыбку. У стены стоял флюороскоп и прочее оборудование. Процедура осталась прежней, эти парни привычек не меняют. Неужели они не понимают, что пристрастие к порядку их когда-нибудь погубит? Похоже, не понимают. Я сбросил одежду и отдал себя на растерзание.

Естественно, они ничего не нашли, потому что искать было нечего. Была одна вещица, но я был уверен, что им ее никогда не найти, – и они ее не нашли. Парни неспешно продолжали обыск, а я хотел только одного – чтобы все побыстрее кончилось. От укола голова слегка кружилась. Ощущение было такое, словно меня укутали ватным одеялом. Похоже, эффект от инъекции достиг пика и скоро пойдет на спад. Я должен управиться с делами, пока действие укола существенно не ослабло, иначе все пойдет насмарку.

– Одевайтесь, – с каменным лицом произнес конвоир, протягивая уже знакомые мне прозрачные шаровары.

Я нагнулся, чтобы скрыть улыбку. Получилось-таки! Они спокойно ждали, пока я возился с застежками. Пальцы слушались плохо. Когда на шее защелкнулся ошейник, я вздохнул от облегчения. Мы приближались к цели, почти не отклоняясь от графика. Один из конвоиров взял пульт и повел меня. Пришлось внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. К тому же такая демонстрация покорности была как нельзя кстати. Мы шли широкими коридорами, мимо лестницы. Я отсчитывал в уме шаги, чтобы запомнить расположение и оценить расстояние.