Месть троллей
Шрифт:
Она познакомилась со Стеном, когда он со своей сестрой-близнецом прибыл в Мардев, худой мальчик с темными глазами, спасающийся бегством от человека, который убил его родителей и лишил земли.
Тогда она была еще наполовину ребенком, которого Ионна по возможности пыталась оградить от ужасов войны. А застенчивый мальчик с севера часто приносил ей маленькие подарки — цветы, причудливой формы камни, вырезанных из дерева птичек.
Когда Стен подрос, он вернулся в Дабран, чтобы бороться против цсиро Хази, лишившего парня всего. Висиния видела, как со временем его лицо стало более суровым, а взгляд тревожным, доверие Ионны к молодому человеку росло с каждым разом,
Натиоле Таргузи часто очень красочно описывал их деяния. Нати любил драматические преувеличения, поэтому Стен в его рассказах разбивал не только множество масридских голов, но и столько же сердец юных дев.
Висиния по мере своих возможностей тоже участвовала в борьбе, которую вела ее сестра. Часто там, где Ионна ничего не могла поделать с помощью меча, спокойные слова и доводы Висинии давали желаемый результат.
Когда рыжеволосой сестре почти исполнилось двадцать лет, Ионна однажды пришла к ней и спросила, хочет ли она выйти замуж за одного из молодых дворян, которые явно ухаживали за ней, но Висиния только рассмеялась.
— У меня так же мало желания выходить замуж, как и у тебя.
А затем состоялась осенняя битва, которую они выиграли, но проиграли войну. Рыжеволосая очень хорошо помнила тот миг, когда увидела Натиоле, который внес в зал крепости Стена без сознания. Тогда в ней будто что-то надломилось. Картареу, целитель, лишь с сожалением покачал головой.
— Я не думаю, что этот выживет.
Но Висиния не сдалась. С таким же упорством, с каким ее сестра сражалась, девушка заботилась о Стене, меняла повязки, вливала в него каждые два часа настои целителя, меняла компрессы, снимающие жар. И ее старания были вознаграждены. В конце концов целителю пришлось признать, что он ошибся.
Пока Стен потихоньку выздоравливал, Висиния поняла, что этот юноша не только борец, не только безземельный мятежник, на которого надеялись его люди…
Стук в дверь прервал ее мысли, и она вышла в коридор, где ее ждал солдат в доспехах. Даже не взглянув на него, она с высоко поднятой головой двинулась по коридору, который вел из крыла, где помещались пленники, в главное здание.
В тех частях крепости Ремис, где жили масриды, еще предки Цорпада закрыли древние фрески влахаков гобеленами, на которых были изображены деяния из истории захватчиков. Однако здесь, в редко используемом восточном крыле, в котором раньше жила прислуга из простонародья, никто не стал морочиться. Новые хозяева пренебрежительно относились к наследию влахаков, изображения потрескались, краски поблекли, здесь и там можно было заметить вывалившуюся штукатурку фресок, прорехи в мозаике, но искусство мастеров, создавших эти картины на стенах и потолках, все еще поражало воображение.
Висиния шла рядом с охранником, сопровождаемая взглядами древних влахакских королей и героев. По правую руку Раду Святой бился с Духом темноты, спасая от этого демона Белого медведя. На следующей фреске Раду, в соответствии с легендой, был изображен с головой поверженного духа перед предводителями кланов, распри и войны которых истощали землю. После благословения Белого медведя Раду потребовал от собравшихся объединить кланы влахаков, он швырнул в центр окровавленную голову побежденного демона, и никто не осмелился противоречить герою, который создал Влахкис и стал первым кралем — первым королем.
На следующей фреске, изображавшей Раду на троне из дуба, кто-то соскреб изображение головы героя и на ее месте грубо намалевал голову свиньи. Осквернение отзывалось болью в сердце Висинии каждый раз, когда она проходила мимо. Однако
Слева стена представляла длинный ряд портретов королей Влахкиса; их изображения также были изуродованы и обесчещены тем или иным способом. «Они убивают нас, наши тела, но хуже всего то, что они убивают наши души и лишают нас истории», — сердито подумала молодая женщина. В песнях и сказаниях Раду будет жив всегда, но все те короли, деяния которых были не столь легендарны и почитаемы, будут постепенно преданы забвению.
Именно этого масриды и добивались, это было их целью. Орден Альбус Сунас уничтожал старые культы, искоренял старые верования, безжалостно преследовал влахакских прорицателей и святых, травил их и сжигал. Захватчики запрещали петь народные песни и пересказывать сказания и легенды. Тех, кто почитал свое наследие и дорожил им, ожидала смерть. Множество влахаков из-за этого публично казнили.
Священники Альбус Сунаса непрестанно талдычили о своем боге, о великой истории и деяниях масридов и их помощников сцарков.
С горечью Висиния вспоминала день прибытия в Теремию. Ей была неприятна сама мысль покидать Дезу, и она боялась неопределенности положения заложника в руках Цорпада, но, тем не менее, ее переполняло предвкушение увидеть Теремию, древнюю столицу своего народа. И конечно, Ремис, резиденцию королей рода Раду.
В тот день, когда она въезжала и город, зима ледяным дыханием выстудила небо и землю, сковала льдом реки.
Заснеженный город показался Висинии таким мирным… Дым растопленных каминов, люди, снующие на фоне ослепительной белизны снега маленькими разноцветными точками. Влахака была буквально заворожена видом города, старалась рассмотреть и запомнить как можно больше, пока они на санях приближались к северным воротам цитадели, где она была грубо возвращена в суровую реальность: над воротами, прямо возле темно-красного знамени с гербом Цорпада — черным орлом с золотым диском солнца, на копьях были выставлены просмоленные головы пятерых мужчин и женщин. Позже ей стало известно, что эти люди просто пели в одном из постоялых дворов Теремии старую влахакскую песню о королеве Леане, которая, чтобы спасти своего любимого из плена у эльфов, отправилась в темный лес и преодолела тысячи опасностей. «В Ардолии легенды влахаков приносят смерть», — подумала тогда Висиния сал Сарес.
С тех пор она больше никогда не забывала о том, что находится не во Влахкисе, а в Ардолии, на территории, подвластной Цорпаду Диммину, потомку убийцы их короля.
Не обращая внимания на охранника, она толкнула двустворчатую дверь, которая отделяла восточное крыло от главного здания, и вошла. Солдат старался не отставать от девушки.
Они вступили в вестибюль с гобеленами, изображающими сцены из истории масридов. Прямо напротив главного входа на огромном гобелене можно было видеть, как от удара Аркаса Диммину падал в волны Иамеса король Тиреа. Картина изображала победу масридов над объединенной армией влахаков.
Два стражника в доспехах молча пропустили Висинию. Она не удостоила их и взглядом, свернула направо, в небольшой коридор, ведущий в зал.
Перед входом замерли еще два охранника, которые преградили ей дорогу. Один из них немного приоткрыл дверь и перебросился парой слов с Байца, дворецким Цорпада. Сановник был при полном параде: черные штаны, темно-красная рубаха, сверху парчовый камзол в геральдических цветах Цорпада, отделанный золотым шитьем. С безупречной вежливостью седовласый мужчина склонился перед Висинией.