Месть убитого банкира
Шрифт:
Он думал о том, что из-за рыжей суки не поехал к блонди-ночке. Позвонил, а она такая недовольная! Только что не сказа-ла прямо: ща пойду и найду себе мужика, раз ты такой занятой, что даже приехать не можешь. С характером телка! Вот бы он ей впарил сейчас, чтоб в следующий раз знала, с кем базарит! А вместо этого приходится торчать на дачке, рыжую суку караулить, ну дела, а!
Небось дрыхнет там... Тоже, между прочим, ничего телка. Если подняться наверх, можно будет пощупать, подергать, пос-мотреть... А чего это он должен терпеть? Все равно никто не узнает. Да и Рекрутов сказал: завтра будут другие указания. Понятно, какие, если по-хорошему ни хрена не получилось.
Спавшее было напряжение снова вернулось. Лобан крякнул, вожделенно потер ладони и принялся натягивать джинсы.
В холле, сдвинув два кресла неподалеку от погасшего ками-на, спал Сидор. Хоть и должен присматривать за входной дверью, имеет право поспать, ключ у него в кармане. У Лобана был свой ключ, он отпер дверь и выглянул на веранду. А там, положив го-лову на ладони, храпел Кислюк. Закутался в тулуп, включил теп-ловентиллятор у ног - и дрыхнет, козел! Ему-то как раз и нель-зя спать, должен смотреть за двором и за окном на втором эта-же. Мало ли что взбредет в голову этой рыжей стерве! Лобан поднял взгляд и замер с открытым ртом - со второго этажа сви-сала белая простыня, из того самого окна! Он протер кулаками глаза - точно простыня, висит, падла!
Лобан в два прыжка оказался рядом с Кислюком, жесткой оп-леухой свалил того на пол.
– Ты чё, е... ты чё, Лобан?- захрипел тот, путаясь в по-лах тулупа.Ты чё наглеешь?
Когда Кислюк поднялся на ноги, Лобан снова взмахнул ру-кой, напугав сообщника до смерти. Но не ударил, ткнул пальцем в сторону окна на втором этаже.
– Десятый сон видишь, коз-зел?! А там что? Я спрашиваю, что за х.. я там вижу?!
– Падла...- испуганно пробормотал Кислюк.- Не может быть, я ж только на минуту, я смотрел, все было нормалек, а потом...
– Если ушла - знаешь, что тебя ждет, Кислюк,- прошипел Лобан.Деревянный бушлат. Подымай Сидора, берите "пушки", фо-нари и чтоб через пять минут я знал, что во дворе, что за дво-ром, какие следы есть.
– Я щас, я мигом,- сказал Кислюк, сбрасывая тулуп.
Лобан помчался в дом, пнул ногой кресла Сидора и рванул по лестнице на второй этаж. Отпер дверь ворвался в комнату, включил свет и остановился перед окном. Так вот оно в чем де-ло! Вытащила стекло и смылась! Внизу Кислюк и Сидор, согнув-шись, будто собаки-ищейки, шли по следу сбежавшей рыжей.
Ого, какие дела начались! Если она уйдет, им всем головы не сносить! Оторвут бошки без всяких предупреждений.
Лобан вернулся в свою комнату, надел пальто, сунул в кар-ман пистолет, потом развернул на тумбочке карту Подмосковья и, злобно сощурившись, стал думать, куда могла направиться рыжая. К жителям деревни вряд ли обратится за помощью, собаки начнут лаять, шум подымется, это ей ни к чему. Дороги к шоссе не зна-ет, идти по деревенской улице не решится. Значит, рванула в лес. Затаится там? Она ж в свитере и джинсах, задубеет, на хрен! Пойдет вперед и вперед, и выйдет к соседней деревне. Ес-ли уже не вышла...
Минут через пять в дом вернулись Кислюк и Сидор.
– В лес, Лобан, точняк в лес пошла, сука!- закричал Кис-люк.- Следы ведут прямо туда. Погнали за ней, достанем!
– Спать надо было меньше,- сказал Сидор, косо поглядывая на Кислюка.Теперь бегай ночью по лесу. А там снегу - по ко-лено. Вот, б!..
– Сидор, заводи тачку,- приказал Лобан.- Я тут прики-нул... хрен к носу и понял, что она в лесу. Дороги не знает, попрется напрямки и выйдет вот здесь,- он ткнул пальцем в кар-ту.- Может, перехватим, если успеем. А если нет,- он обвел тя-желым взглядом сообщников и зловеще усмехнулся.Кранты вам, козлы.
Кислюк хотел сказать, что и самому Лобану тоже кранты, но промолчал.
Настя совсем выбилась из сил, шагаю по ночному лесу. По-лусапожки давно отсырели, ноги промокли и замерзли так, что уже плохо слушались. Да и вся она дрожала от холода, но упрямо шагала вперед и вперед, надеясь, что лес вот-вот кончится и впереди покажется может шоссе, может город, может хоть ка-кая-то деревня.
Добраться до Москвы, а там она знает, что делать. Прежде всего, позвонит Квочкину и скажет, чтобы он отпустил Сергея. Или она отдаст документы Сафарову и во все крупные газеты. Когда отпустит, они вначале поедут куда-нибудь в теплые края, деньги у нее есть, много, Олег оставил. Лежат в банковском сейфе. А если они уже... страшно было даже думать об этом, но если это случилось - пусть Квочкин пеняет на себя! Но он не должен, не посмеет убить Сергея. Не должен, не посмеет, не должен... Сафарову она скажет все, что думает о его палачах. Он сам разберется с ними, сам уничтожит этих негодяев! А еще скажет, что скоро все узнают, какими методами он добивается своих целей, похищениями, пытками! Все об этом узнают, все поймут, какая мразь плавает на самом верху болота, в которое превратили Россию.
Пусть трясется от страха, как трясется она! От страха и от холода, пронизывающего все тело...
Только бы выбраться из этого страшного леса. Настя спотк-нулась, упала. Сколько раз уже она падала - трудно было вспом-нить. Поднялась, несколько минут согревала дыханием влажные ладони, а потом снова пошла вперед. Даже если бы за ней никто не гнался, стоять на месте было равносильно смерти. А они, на-верное, уже поняли, что ее нет в доме, уже гонятся за ней. Ка-жется - вот-вот настигнут! Сердце замирает от страха, едва послышится в стороне какой-то шум.
Только бы выбраться!
А небо становилось все светлей и светлей. И лес уже не такой черный и страшный, и не такой густой. Все меньше кустар-ников, все реже старые сосны, тонкие березы и осины. Вот и ут-ро, вот и свет впереди, лес кончается... Неужели, она успела? Может, это дорога? Может, кто-то едет по ней в Москву, вдруг человеку понадобилось пораньше успеть, может подвезет ее?
Задыхаясь, Настя выбежала на опушку и остановилась. Впе-реди была безлюдная проселочная дорога, а за ней начиналась деревня. Силы совсем оставили Настю, ждать в лесу, пока на до-роге появится машина, она уже не могла. И устала и замерзла, дрожала всем телом, как в лихорадке... Единственное, что она могла сделать - постучать в ворота крайнего дома, попросить хозяина отвезти ее в Москву. За деньги, за большие деньги. Или хотя бы попросить разрешения немного отдохнуть и согреться... Она и за это заплатит потом, обязательно заплатит.
Пошатываясь, она добралась до тяжелых деревянных ворот, стукнула в них кулачком. Звук получился тихим, а ворота даже не шелохнулись. Тогда Настя стукнула ногой, потом еще раз, еще, все сильней и сильней колотила она ногой в сырые доски, и они недовольно гудели. Она все же добилась своего в доме хлопнула дверь, и сквозь штакетник калитки Настя увидела, как на крыльцо вышел заспанный мужик лет сорока в красных трениро-вочных штанах.
– Чего надо?- недовольно крикнул он.
– Пожалуйста, подойдите сюда, помогите мне!- взмолилась Настя.