Месть
Шрифт:
– А хочется?
– Да, от страха! Похоже, я не принадлежу более себе, и это пугает!
– То ли ещё будет!
– Ой– ой– ой!
{Tired Pony – Get On The Road}
И мы летаем, как сумасшедшие, по этим горкам. Боже, это был полный отрыв! Такое количество ярчайших радужных эмоций я не припоминаю в своей истории: детство не слишком баловало радостями, а в юности и во взрослой жизни работа сменялась работой, а все развлечения сводились к бизнес-ужинам, деловым встречам, и редким, за неимением времени, выездам на отдых заграницу.
Мы несёмся на пугающей скорости в своей вагонетке, совершаем кульбиты в пространстве,
Мы едим мороженое, целуясь, пять кругов подряд в колесе обозрения, выигрываем плюшевую кобру в тире, вернее, Макс выигрывает, потому что из меня тот ещё стрелок, и под конец ужинаем в баре «City Space» на 34-м этаже гостиницы «Swissotel», любуясь видами Москвы: Сталинские высотки, затор на Садовом, Кремль и Храм Христа Спасителя видны как на ладони.
Я заказываю «Транс-Сибирский Экспресс» с облепиховым вареньем, а Макс «Угрюмый Сельдерей», понятное дело, с сельдереевой настойкой:
– Говорят, сельдерей полезен для мужчин!
– У тебя всё в норме, готова свидетельствовать об этом в Суде!
Мы смеемся, и в это мгновение меня освещает в сотый уже, наверное, за сегодня раз ощущение распирающего грудную клетку счастья…
– Ко мне или к тебе? – спрашивает Макс.
– Ко мне!
{London Grammar – Truth Is a Beautiful Thing}
А знаете ли вы, какую силу имеют поцелуи? Нет?
Их сотни, и у каждого своё предназначение.
Сегодня, как и всегда, я начинаю с мочки его уха: касаюсь её губами, один раз едва ощутимо сжимаю зубами и тут же переключаюсь на шею, веду линию вниз по нежной коже – у мужчин это место не менее игриво настроено, нежели у женщин.
Дыхание учащается. У него. Я спокойна, потому что занята тем, что знаю не хуже менеджмента.
Кожа под подбородком, поцелуй, затем выше, обхватываю его нижнюю губу своими, отпускаю, затем верхнюю, отстраняюсь, пару мгновений пропускаю, моя рука скользит по его груди, обнимает шею, добирается до волос, сжимает их. В ту же секунду возвращаюсь, обхватываю его рот своим целиком, отпускаю, снова только нижняя, лёгкий укус, верхняя, касание языка к ней.
Жёсткий выдох… Значит, нравится.
Теперь можно подключать язык: провожу кончиком по его губам, он раскрывает их со стоном, приглашая, прижимаюсь в плотном поцелуе, ласкаю его, и только теперь время проникнуть языком в его рот. Но он, похоже, знает, что к чему, обнимает мой язык своими губами, стонет, приникает в жадном поцелуе, будто ест меня, и теперь уже я теряю связь с реальностью от нежных но настойчивых ласк его языка.
Жадные руки нервно шарят в поисках моих прелестей, но в этом спектакле главная роль моя. Убираю его ладони, фиксирую их своими, обхватывая запястья. Дальше поцелуи: плечи, грудь, живот – едва касаясь, обвожу губами каждую мышцу, останавливаясь чуть дольше на родинках, небольших шрамах, отметинах его тела. Облизываю их языком, целую губами, нежно покусываю… и испытываю сама нечто невообразимое: я хочу его ласкать, причём жадно и щедро, не скупясь, потому что каждое прикосновение к его коже дарит мне нечто, похожее на эйфорию.
Его грудь вздымается высоко, дыхание частое и сбивчивое, он перевозбуждён. Он ждёт, он надеется, но эту ласку не получит. Не сегодня.
Ослабляю хватку, возвращаясь к лицу, его глаза закрыты – самое время для поцелуев: начинаю с уголков, затем веки, лёгкое трение моего носа о его нос, потом снова губы – страстный влажный поцелуй.
Макс стонет, но едва слышно; понимаю, его плоть перевозбуждена, значит, самое время приступать к главному. Мой мужчина пассивен, похоже, предложенная роль пришлась ему по душе. Что ж, сделаю всё сама – так даже лучше, получим удовольствие оба.
Он приятен, невыразимо приятен… Люблю ощущения, подобные этим… Чёрт возьми, он великолепен… Он божественен… Теряю голову… Не страшно… Комнату, переполненную запахом секса и громким мужским дыханием вперемешку с отчаянным женским, разрезают мои стоны, затем его лишь один: снова негромкий, но на этот раз долгий, протяжный, от самого сердца.
Мы всё ещё сплетены и соединены, тревожно дышим, не желая разрывать существующую связь.
Макс нежно касается губами моего виска, и спустя мгновение его горячая влажная ладонь поглаживает мою спину, сообщая о скором продолжении. Я удивлена, улыбаюсь и целую его в шею. Он легко переворачивает нас, меняя местами, целует всё, что видит, и медленно начинает двигаться. Мои руки на его ягодицах, ладони жадно ловят игру мышц, ответственных за это движение. Сжимаю их, и слышу вновь шумное дыхание перевозбуждённого, нетерпеливого мужчины. Нежу его спину поглаживаниями, кончиками пальцев провожу линии медленно вверх, неспешно вниз. Затем ногти, едва касаясь, лишь подразнивая те же линии, чувствую, как его кожа меняет свою структуру, покрываясь россыпью, он стонет от удовольствия и тут же ловит мои губы, толкается языком и не только им, наращивая темп.
Сжимаю мокрые и твёрдые, как камень, ягодицы сильнее, потому что чувствую, насколько близка, подталкиваю его и себя, ощущаю его трепетную пульсацию, Макс громко и красиво стонет, необычно сильно на этот раз вжимая свой пах в мои бёдра, и от этой наполненности им я взрываюсь в сильнейшем ощущении из всех, какие у меня были.
Чёрт возьми, это не по плану! Удовольствие должен был получить только он! С другой стороны, мужчин женские постельные всплески радости только радуют, а если следовать некой неподтверждённой теории, во время оргазма мы выделяем вещества (гормоны), необходимые мужчине для здоровья, ощущения счастья и удовлетворённости. Поэтому они интуитивно ищут женщин, готовых не только дарить оргазмы, но и способных испытывать их. Так что, моё отклонение от плана сыграет только положительную роль в этом проекте.
Глава 9. Мини-Макс
{Benjamin Francis Leftwich – In The Open}
«Привет, Макс. Приедешь?»
«Сегодня не могу, должен быть дома. Приезжай ты?»
«Ммм… Даже не знаю…»
«Приезжай! Не знаю, как пережить этот вечер и ночь без тебя!»
«Ну ладно, так и быть. Уговорил! Что привезти тебе вкусненького?»
«Себя! Побольше и погорячее!»
«Будет сделано!»
Дверь открывается и являет мне мальчишка лет шести, темноволосого, кареглазого – уменьшенную копию Максима.
– Привет! – звонко приветствует он меня.
– Здорово, коли не шутишь! Ты кто?
– Я Максим! Мини-Макс! А ты Соня?
– Я Соня – спросонья, – улыбаюсь, ребёнок и впрямь забавный.
В дверях появляется Макс:
– Эй, Мини! Не держи мою девушку в дверях! Привет, – целует меня, обнимая, обдавая нежным, едва уловимым, но будоражаще мужским запахом своего тела.
– Привет! Это твой сын? – непринуждённо интересуюсь.
– Ха! Так я и знал, что именно это ты и подумаешь! В каком-то смысле, да! – смеётся. – Если рассуждать с той точки зрения, кто больше проводит с ним времени, то, скорее, отец – я, нежели его настоящий.