Место, где живёт счастье
Шрифт:
Но, прокашлявшись, осознала, что вовсе не была этим шокирована. Удивлена – да, но скорее от того, что просто не ожидала. А вот чем-то невероятном уже не посчитала, окончательно приняв реалии этой удивительной семьи.
Приходил на детскую площадку и Трэвис с Эммой. Девочка заметно окрепла, ходила уже вполне уверенно, правда, бегать пока не решалась, хотя физически это было ей уже под силу. Она пока не начала видеть и слышать, впрочем, если ориентироваться на Арти, ждать первых признаков можно было со дня на день. Сейчас она предпочитала бассейн с шариками и качели, ну и песочницу, конечно, но Трэвис надеялся, что совсем скоро настанет то время, когда она будет
Дня через три после появления в Долине, она рассказала Арти, почему ей здесь нравится. Первым пунктом стояло то, что теперь у неё был «свой собственный взрослый, который обнимает». Прежде она знала о чём-то подобном только от соучеников, имеющих родственников, теперь получила обнимающегося взрослого в своё личное безраздельное владение, что не могло не вызывать у малышки восторг. Так что Трэвис занял в её списке первое место, опередив игрушки, сладости, поросят и собственный велосипед, на котором она пока ездить не решалась, но с удовольствием его ощупывала – ведь это был её велосипед, только её и ничей больше!
А так же не последним пунктом в мысленном списке радостей значилось то, что теперь ей никто не делал массаж, от которого больно. Услышав это, я заволновалась, не упустила ли я нечто важное – ведь в интернате Арти получал не только массаж, но и сеансы лечебной физкультуры. Я поделилась своим волнением с Кристианом, который меня успокоил. «Лекарство», получаемое Арти, приводит его тело в абсолютную норму, проблемы, которые массаж и физкультура понемногу сглаживали, этим самым «лекарством» устранялись полностью и безвозвратно. Поэтому нет никакой объективной необходимости мучить ребёнка чем-то уже абсолютно бесполезным, тем более что удовольствия от этих процедур он, как и Эмма, явно не получал.
И больше я по этому поводу не волновалась.
Кстати, если бы мы с Кристианом не стали как-то рассматривать фото, сделанные им в интернате в день, когда мы забирали Арти, я бы даже не заметила, насколько мой братишка изменился внешне. Видя его постоянно, я не замечала этих изменений, но теперь, при сравнении с фотографией месячной давности, это стало очевидным. Прежде у него была типичная внешность ребёнка, слепого от рождения – глубоко посаженные, тусклые, глядящие в никуда глаза, наклон и поворот головы, так же не свойственный зрячему ребёнку. Теперь человек, незнакомый с ним, даже не догадался бы о недавнем диагнозе мальчика по его внешности. Глазки, каким-то непонятным мне образом, уже не были такими ввалившимися, взгляд стал ясным, прямым, сфокусированным, Арти следил им за предметами и людьми. Изменилась посадка головы, и даже осанка. И теперь, когда он надевал свою любимую корону, то выглядел настоящим маленьким принцем, по крайней мере – мне так казалось.
В общем, Арти становился самым обычным мальчиком, хотя до полного восстановления было ещё долго. Кроме физических недостатков, у Арти было сильное интеллектуальное отставание, но, по словам Джеффри, со временем мальчик догонит своих сверстников. Просто у него был не самый удачный старт, но теперь он получил все шансы стать полноценным членом общества. То же касалось и Эммы, её случай был более запущенным, она отставала от сверстников ещё и в эмоциональном плане, с самого рождения не имея рядом ни одного постоянного близкого человека, «своего собственного взрослого, который обнимает». Джеффри назвал это «депривацией», но заверил, что любовь и забота Трэвиса непременно помогут девочке, в этом никто из нас даже не сомневался.
11 июля 2042, пятница
Этим утром я проснулась от лёгких поцелуев и прикосновения чего-то нежного к щеке. Сладко потянувшись, я открыла глаза и улыбнулась своему мужу, который гладил моё лицо и плечи лепестками белой розы, которую держал в руке. Наша комната была заставлена корзинами с цветами, а на шее я почувствовала что-то непривычнее. Опустив глаза, я увидела изящное золотое колье с изумрудами, подняв руку, чтобы коснуться его и убедиться, что мне не показалось, обнаружила на запястье браслет, а на среднем пальце перстень, они оба явно составляли комплект с ожерельем.
– С юбилеем, любимая, – прошептал Кристиан, перехватывая мою руку и покрывая её поцелуями. – Сегодня ровно месяц, как мы встретились. Целый месяц счастья, которое ты мне подарила.
– Ой, действительно… – растерянно пробормотала я, не сразу сообразив, какое сегодня число. – Кристиан, а я тебе подарок не приготовила…
– Ничего подобного! – заулыбался мой муж. – Твой подарок прямо передо мной, сейчас распакую. – Он стал стягивать с меня одеяло, покрывая поцелуями всё, что перед ним открывалось. – Можно?
– Да! – простонала я, как всегда, от прикосновений Кристиана улетая в неведомые дали.
Спустя какое-то время, когда мы втроём заканчивали завтрак, у Кристиана зазвонил телефон. Это был едва ли не первый телефонный звонок с того момента, как мы оказались в Долине, так что я очень удивилась. Кристиан, похоже, тоже, но, ответив и выслушав кого-то буквально несколько секунд, заулыбался и хитро взглянул на меня.
– Не хочешь прогуляться к дому Гейба?
– Да, в принципе, не возражаю, – чувствуя некий подвох, но явно приятный, пожала я плечами. Обычно мы ходили туда после обеда, но раз Кристиан предлагает, да ещё после звонка, то почему бы и не сходить?
– Познакомишься кое-с-кем, – загадочно пояснил мой муж.
– Кто-то прилетел в Долину? – догадалась я. Со всеми местными обитателями я за прошедший месяц уже перезнакомилась.
– Можно и так сказать, – Кристиан хитро улыбнулся, явно не собираясь раскрывать секрет. Ничего, через несколько минут всё узнаю.
Ещё издали я заметила необычное скопление народа возле детской площадки. А точнее – возле лавочек, на которых обычно располагались мамы, пока их ребятишки играли в городке под присмотром пап. Человек сорок, не меньше, стояли полукругом, спиной к нам, рассматривая кого-то, находящегося в центре. Заметив нас, мужчины расступились, пропуская меня в первый ряд, к другим женщинам и детям.
На лавочке сидел Гейб, на его коленях, как обычно, Рэнди. А вот на её коленях вместо уже привычного огромного живота, лежал крошечный младенчик в памперсе, с серьёзной мордашкой рассматривающий лица родителей. Ну, или просто глядящий перед собой, вряд ли в этом возрасте младенцы могут что-то действительно рассматривать.
– Какая хорошенькая, – шепнул кто-то из женщин, и я полностью с ней согласилась.
У девочки были чёрные волосики, точнее, пушок на голове, большие, ярко-синие мамины глаза и родинка над губой, тоже мамина. И хотя родилась она не более суток назад, выглядела так, словно ей минимум недели две – никаких припухших глазок, никакого сморщенного личика. Гладкая кожа нежного бело-розового цвета и, что меня особенно удивило – абсолютно зажившая пупочная ранка. Так когда же родилась малышка? Я же ещё вчера видела Рэнди с животом, значит, ей не больше суток. А уже такая красавица.