Место под солнцем
Шрифт:
– Мы договорились, – сказал я Голду. – Впрочем, можно было и без этой беседы обойтись, я и так тебя считал для себя кем-то подобным. Да и вообще, если бы не ты…
– И вот тебе сразу совет, – пропустил мои слова мимо ушей Голд. – Жеке много власти и воли не давай. Он не станет против тебя замышлять плохого, не тот это человек, но делать он все будет по-своему, что недопустимо. Гайки пора закручивать, мой любезный Сват, гайки. Все эти «не хочу» и «не буду» должны остаться в том славном времени, когда мы все дружно рыбу ловили. После
– Однако тоталитаризм, как и говорил этот дурак Королев, – хмыкнул я. Нет, хорошо тут бежать – дыхание совершенно не сбивается. Правда, бодрость падает.
– Кстати, где он? – Голд глянул на меня. – Что-то я его не заметил.
– Неудачно упал с холма, – хохотнул я. – И шею свернул.
– Азиз? – уточнил Голд.
– Он, – подтвердил я. – Полезный человек.
– И не брезгливый. – Голд кивнул. – И еще преданный, это важно.
Павлик остановился и повертел головой.
– Об остальном – завтра, – шепнул мне Голд.
Мы подошли к юноше, тот негромко сказал:
– Вон там – спуск, за ним и оазис. Деревья видите?
– Странно, – пробормотал Жека. – Либо они собираются в темноте, либо…
– Не видно. – Павлик покивал. – Если не знать, что там овраг, то лагерь фиг заметишь, еще и деревья его скрывают. Ну, если только не подойдешь днем вплотную. А ночью еще и навернуться можно, да неслабо так.
Он оказался прав – когда мы подошли (а точнее – подкрались) поближе, то увидели и деревья, и огромных размеров овраг, который даже, наверное, и назывался-то по-другому. В глубине был заметен свет костра и какие-то тени.
– Вот здесь я прятался. – Павлик показал на густые кусты.
– А как же ты их разговоры слышал? – удивился Голд. – До их лагеря не близко, тут без спецтехники не обойтись.
– Да у меня слух сильно улучшился с тех пор, как эти лопухи отросли, – застенчиво сказал Павлик. – Не сразу это заметил, но как-то понял, что слышу, о чем Валька с Галкой секретничают, причем отчетливо. Сидели они от меня шагах в пятидесяти, не меньше, и шептали друг другу на ухо. Вот и этих я более-менее слышал, да и видел. Сегодня-то у них костер слабый, а тогда до неба был.
– О как. – Голд прихватил его за подбородок и уставился Павлику в глаза.
– Я ничего не слышал, – прошептал Павлик и глянул на меня. – Вообще ничего.
Голд смотрел на него без особого доверия, но подбородок все-таки отпустил.
– Часовой, – прошептала Настя.
– Где? – моментально вскинулся Жека. – Не вижу.
– Вон. – Настя показала на деревья внизу. – За тем кустом, слева.
Я напряг зрение и понял, что она права, – там сидел человек, я видел его голову.
– Ствол бы с глушителем. – Жека дернул
– Азиз сделай, – успокоил его негр, беззвучно снял ремень с оружием, достал нож, зажал его в зубах и шустро пополз к краю оврага.
– Да елки-палки. – Я не успел его цапнуть за ногу. – Что за самодеятельность?
Прав Голд – очень народ привык к инициативности. Не дело это, пора и впрямь начинать определенный прессинг. И потом, он же сейчас всех тут известит о том, что мы пришли в гости.
– Да кому, если не ему, он же черный, даже маскироваться не надо. – Жека внимательно смотрел за зимбабвийцем, который уже сполз вниз. – Смотри-ка ты – какой здоровила, а движется как змея.
– Азиз полон сюрпризов, – заметил Голд.
Да, я тоже за ним такой ловкости раньше не замечал – обычно он топотал как слон, круша все на своем пути. А тут – слился с ночью просто. Ни звука, ни шороха.
Через пару минут кусты качнулись, потом дернулись и снова застыли – ветра и в степи сегодня не было, а тут вовсе царил мертвый штиль.
– Вот она – спешка. – Шепот Голда носил просто-таки менторский характер. – И как мы узнаем – это он его завалил уже или тот хмырь просто почесался?
До нас донесся тихий свист, который расслышал, фактически, только Павлик. Нет, Азиз не перестает меня удивлять, стало быть он слушал его рассказ, и не только слушал, но и запомнил. Все меньше он похож на тупого сильного телохранителя и все больше на… А на кого?
Мысль эту я додумывал уже в движении, тихонько спрыгивая с края оврага, вскидывая автомат и замирая в привычной с давних времен стойке плечом к плечу с Жекой.
– Рефлексы проснулись? – тихонько шепнул он. – Эх, мне даже не по себе, все как тогда.
– Ну так пойдем и кого-нибудь убьем, – ответил ему я.
– До смерти? – уточнил Жека.
– А то, – на сердце у меня стало легко и приятно. Именно эти слова мы всегда говорили друг другу, отправляясь на задание. Суеверие, конечно, но мы делали это каждый раз и остались живы. Оба.
Когда мы двинулись вперед, тихо, неслышно, Павлик было дернулся за нами, но увидев у лица громадный кулак Азиза, шмыгнул носом и отправился к кустам, где лежало тело убитого часового. Настя показала Павлику язык и скользнула за нами.
– Оставьте мне пару человек для беседы, – попросил нас шепотом Голд. – Есть у меня к этим товарищам несколько вопросов.
– Мог бы и не говорить, – пожал плечами я. – Самому кое-что интересно.
В лагере (а это был именно лагерь, с шалашами, сделанными из веток, с кострищем в центре поляны и даже с рабами – нашими девочками, замурзанными и голыми) царила суета. Вожак, тот самый, что умудрился не словить пулю на холме, носился как юла, упаковывая в огромный холщовый мешок разные вещи, преимущественно одежду. Впрочем, он убрал туда и котелок, приметив который, я испытал особую радость. Нет, лучше бы чайник, но и котелок – это здорово.