Место под солнцем
Шрифт:
Голд взял пистолет у Насти и присвистнул.
– Глянь-ка, – протянул он его мне.
Короткоствол был точной копией тех, что мы нашли в бункере.
– Не верю я в совпадения, – сказал я Голду. – И если это не оно, то ох как мне обидно прямо сейчас стало.
– Ничего, – успокоил меня он. – Жизнь покажет, что к чему.
Он еще поговорил с пленным, но больше ничего интересного мы от него не услышали. Второй же вообще оказался на редкость косноязычным, он двух слов связать не мог.
– У меня все, – потер руки Голд. – Ну, кто исполнит
– Томк, может, ты? – протянула Настя пистолет измученной девушке. – Имеешь полное право.
– Нет, – сразу отказалась та. – Может, еще вчера и смогла бы, а сейчас, вот так… Не мое это.
– Тогда ты. – Настя повернулась к женщине, которая пинала бандита. – Это несложно.
– Нет, – помотала та головой. – Нет, извини.
– Да ну, девчули, не понимаю я вас. – Настя подошла к рейдеру, прислонила ему дуло ко лбу и нажала на спусковой крючок. – Делов-то. Ювелир, второго ты оприходуешь или он тоже мне достанется?
– Я. – Ювелир вскинул автомат, и последний бандит отправился на перерождение. – А ты, Настюха, я смотрю, становишься суровой богиней войны потихоньку?
– Не я такая – жизнь такая, – хохотнула Настя. – Сват, я себе этот ствол оставлю? Что с боя взято, то свято.
– Не должна женщина убивать, – хмуро сказал Жека. – Да еще и с удовольствием.
– Так женщин и насиловать не должны, – язвительно сказала Настя, поднимая с земли штаны убитого ею бандита и вытягивая из петель ремень. – С ним же.
– Пойдемте домой, – жалобно попросила Тамара. – Пожалуйста.
К крепости мы подходили уже на рассвете. Женщины были очень измучены, и мы делали остановки через каждый километр, если не чаще. В конце концов, куда спешить?
У пролома нес вахту Арам с автоматом. Увидев нас, он крикнул:
– Вернулись! Все! Мамой клянусь!
Люди не спали, они ждали нас, и это было приятно. Нет, все-таки этот мир хоть и не лучший, но в нем есть то, что мы утратили в том, предыдущем, – искренность чувств. Там мы были каждый сам по себе, и судьба ближнего нам была, по сути, безразлична. Скорее всего, это шло от самодостаточности, от того, что не было там у нас необходимости в плече ближнего и в доверии к тому, кто прикрывает твою спину. Да и прикрывать ее было не слишком нужно – никто ни на кого в открытую не нападал. Наша с Жекой служба не в счет, да и там тоже всякое бывало. Эгоизм и цинизм – вот две составляющие того мира. А в новом с такими замашками не выживешь. Вот и проснулось в людях то, что вроде бы было похоронено навеки, проснулось и дает о себе знать.
Измученных бедолаг сразу увели женщины, что-то им негромко говоря. Павлик, мотнув ушами, присел у стенки, привалился к ней спиной и моментально заснул. Оно и понятно, вторая ночь без сна. Скосило парня, но это нормально. Пускай поспит.
Азиз, на одном плече которого был мешок с добром, на другом – пулемет, задумчиво вертелся на месте, не зная, куда свалить имущество. Впрочем, на него довольно быстро напал Оружейник, задал вопрос, что в мешке, и увлек за собой, крикнув вдобавок:
– Не забываем сдавать трофеи, чтоб вы там все себе ни думали! Все сдаем мне, потом разберемся, что кому.
Наемник и Ювелир побрели за Азизом – помимо мешка нам там удалось еще кое-чем поживиться, в основном, одеждой, незамысловатой, но добротной.
Жизнь налаживалась. И кстати, не худо бы и мне чутка вздремнуть. Хотя бы пару часов.
Я подошел к своему дому, около него сидела Фира.
– А, да. – Я и забыл совсем, что у нас еще один пленный есть. – Фир, выводи его. Голд, поди сюда. Скажи, тебе этот красавец нужен?
Голд устало глянул на молоденького рейдера и отрицательно помотал головой.
– Фир, исполни его тогда, – зевнул я. – За стеной только, народ не баламуть.
Жека, который тоже подошел к нам, непонимающе глянул на меня. Фира не отставала от него, она изумилась еще больше.
– Чего надо сделать? – хлопнула она глазами.
– Вот ты овца. – Настя с презрением глянула на Фиру. – В расход его пусти. Или слабо?
– Слабо, – немедленно ответила Фира. – В бою там или еще чего – это, наверное, я смогу, а вот так, расстрелять… Это нет.
– Учись, неврастеничка. – И Настя удивила меня во второй раз за этот день. Она не стала эффектно прислонять дуло ко лбу парня, она поправила на плече винтовку и сказала пленнику: – Пошли, симпотный, прогуляемся.
Фира с брезгливостью посмотрела ей вслед и пошла на площадь.
– Стас, это все неправильно, – произнес Жека. – Он – пленный, его нельзя убивать просто так.
– Сват, – снова зевнул я.
– Что – Сват? – не понял Жека.
– Меня зовут Сват. Не надо вводить много имен для одного человека, называй меня как все, а то путаница начнется. И потом, здесь не война, Жека, здесь выживание. И не разыгрывай сейчас мне сцену «Справедливость везде одна». Здесь нет Женевской конвенции и Всемирного трибунала. Или ты убивай, или тебя убьют.
– Стас, это все неправильно. – Жека сжал кулаки. – Ты сказал – есть закон, надо его охранять. Но это не закон.
– Почему не закон? – пожал плечами я. – Закон. Закон нашей группы.
– Стас, с таким подходом у тебя здесь будет не группа, – покачал головой Жека. – У тебя здесь будет группировка.
– Сват, – снова поправил его я. – И еще. Жека, это не группировка.
За стеной хлопнул выстрел.
– И что же это тогда такое, Сват? – медленно, как будто пережевывая каждое слово, спросил Жека.
– Представь себе, пока не знаю точно. – Я прищурился – на небо выползало яркое, утреннее, умытое солнце. – Но вариантов много. Например, сообщество. Или формация. Но скорее всего – семья. Не в смысле – папа, мама, я, а в более широком понятии. Та, в которой все за всех, и боже сохрани чужака кого-то из нее тронуть.
– О как. – Жека не иронизировал, он просто переваривал произошедшее и сказанное.
– Вот как-то так. – Я потянулся. – Дружище, я тебя очень прошу, сделай одно доброе дело, а?