Место под звездами
Шрифт:
— Лягу спать как всегда — до двенадцати часов, — решила девушка. — Что за глупость — сбиваться с ритма, сидеть полночи и ждать чудо, которое всё равно не случится?
Вздохнув, она стала вспоминать, как отмечала Новый год в те времена, когда жила с родителями. Запах мандаринов, смешивающийся с запахом хвои. Нарядная ёлка, чистый, сверкающий снег на улице. Весёлые родители, смех, шутки, праздничное настроение… И ожидание чуда, ощущение того, что именно в этот Новый год жизнь изменится в лучшую сторону.
Но годы
«Странно всё же, — размышляла девушка. — Когда я была ребёнком и верила в чудеса — они происходили. Потому что тогда и новый плюшевый мишка был огромным чудом, а праздник — событием и днём, непохожим на другие. Но чем старше я становлюсь, тем больше растут мои запросы и совсем исчезает ощущение праздника. Может, я слишком многого хочу? Но мне-то ведь сейчас совсем немного надо — только дружеское участие, чтобы хоть кто-то был рядом…»
Её размышления прервал резкий звонок телефона. Это были родители. Обменявшись поздравлениями, девушка положила трубку. Даже находясь от родного дома за тысячу километров, она на мгновение будто очутилась там, почувствовав неизменно царившую в родном доме атмосферу праздника. В этот раз Алина решила остаться на Новый год в гордом одиночестве.
— Пойду-ка прогуляюсь. Может, наберусь от людей этого пресловутого новогоднего настроения! — решила девушка.
Одевшись, она вышла на заснеженную улицу и слилась с гомонящей толпой спешивших по праздничным делам людей.
«Как же холодно!» — пёс бежал по городу, шарахаясь от машин и пытаясь не попадать под ноги людям, коих сегодня было чересчур много. Не по каким-то своим собачьим делам бежал он, а от холода.
Одна единственная мысль — «Как же холодно!» — гнала его вперёд.
Обычный бродячий пёс, со светлой шерстью и чёрными глазами. Худой и, как и всякая бродячая собака, — вечно голодный.
Обычно пёс кормился у мусорных бачков, стоящих возле служебного входа в маленький ресторанчик. Жил он там же — в подвальчике ресторана, куда пускал его сторож. Но дней пять тому назад ресторан закрыли и подвал заколотили. Пёс лишился и хлеба и крова.
Он попытался было устроиться подле других мест питания, но оттуда его прогнали местные собаки. Пёс не осуждал их — ещё недавно он точно так же гонял забредавших на его территорию собак и кошек.
Все эти дни пёс жил где попало и ел тоже что попало. Он не жаловался, ведь бродячая собака не знает лучшей доли.
А он всю жизнь жил на улице. Свой ресторан, где его так вкусно кормили, и подвал, в котором ему так замечательно спалось, он нашёл с полгода назад. До этого вся его жизнь состояла из скитаний по улицам и борьбе за пищу, а значит, и за жизнь.
С грустью пёс вспоминал свою славную жизнь при ресторане, а также доброго сторожа, который относился к нему уже как к своей собственной собаке. А ведь это так замечательно — быть чьим-то псом! Сторож о нём заботился, гладил его и даже дал ему имя — Дружок. И пёс старался стать своему Хозяину Другом. Да, именно Хозяину, а не постороннему человеку, приютившему собаку из жалости. Пёс настолько привык к сторожу, что каждый вечер ожидал, когда тот придёт на работу, погладит его и скажет что-нибудь ласковое.
А потом ресторан закрыли, и Хозяин больше не появлялся там. Каждый вечер пёс возвращался к подвальчику, сидел на снегу и ждал сторожа. Ждал всю ночь и выл от тоски на луну, снова ощущая себя ничейным псом, которого никто больше не гладит и не называет Дружком.
Думая обо всём этом, пёс незаметно для себя начинал плакать, а его крупные, прозрачные слёзы текли по лохматой морде… И он был совсем-совсем один…
— Ну что это за невезуха такая? — ангел внимательно разглядывала себя в луже.
На вид — ничего особенного. Обычная девочка лет тринадцати-четырнадцати и среднего роста, со светлыми длинными волосами, а крылья и нимб в целях маскировки пришлось спрятать…
В то время как все наверху готовились к празднику, она спустилась в мир людей, чтобы доставить кому-нибудь радость, а заодно и сделать свой нимб чуточку ярче. Это желание заставило её бродить среди людей, внимательно приглядываясь к ним, чтобы подарить кому-то немножко счастья.
Но все люди в преддверии праздника, казалось, и так были весёлыми и счастливыми. И пока ангелу не представилось случая осуществить желание, применив свои ангельские способности.
— Тринадцать тысяч лет на свете живу, а толку от меня — меньше, чем от свистка, — вздохнула она. — Даже своего подопечного у меня нет.
Действительно, молодым ангелам Верховный совет не разрешал становиться хранителями людей, справедливо полагая, что от таких хранителей вряд ли будет польза.
В хмуром и крайне непраздничном настроении она бродила по улицам. Но вдруг в её ушах отчётливо раздался хрустальный звон, предупреждающий об опасности. Напрягшись, ангел стала вызывать видение будущего, дабы понять, что же должно произойти. Увидев разворачивающуюся картину, она похолодела и со всех крыльев рванула к старшему архангелу.
— Чувствовала ведь, что нельзя терять бдительности! Даже под Новый год! А меня никто не слушал! — ворчала она себе под нос, возносясь над городом. — Ах, как тяжело с теми, кто не воспринимает молодёжь всерьёз и не прислушивается к нашим советам!
Алина сама не поняла, как оказалась в противоположной от дома части города. Тихо бредя по улицам, в толпе радостных людей она выделялась совершенно непраздничным видом и настроением. Ей казалось, что люди обходили её стороной, отчего Алина погрустнела ещё сильнее.