Метаморфозы вампиров-2
Шрифт:
— Что ж, ладно, — Карлсен разочарованно пожал плечами. Лучше бы, конечно, опробовать силы в полете.
Снова двинулись вверх по склону, при этом энергия полонила настолько, что в гору хоть бегом беги. Однако Крайски взбирался с твердой методичностью робота. Через четверть часа рощица осталась позади, а взгляду открылась пустыня черного вулканического камня, словно застывшего при сбегании по склону. И все настолько покореженное и ребристое, что идти приходилось с большой осторожностью, иначе изрежешь ноги. Бьющая через край энергия придавала вниманию Карлсена такую филигранность, что ноги,
Черная лава продолжалась милю с лишним. Временами удавалось отдыхать — в наносах крупного как галька песка, сухо скрипящего под ногами. Поглядев вверх в очередной раз, Карлсен увидел, что склоны там горят пронзи— тельными оттенками, в основном желтыми, хотя есть и алый, и зеленый, и лиловый. С приближением становилось ясно, что это растительность: не деревья, а огромные ползучие, вроде спутанных удавов, стебли. Видимо, какая-то дальняя ботаническая родня прозрачным побегам, что встречались над озером.
Чуя неладное, Карлсен остановился на границе лавы. Уже сам вид зарослей вызывал смятение: побеги-лианы перепутались так, что и не видно, где можно пробраться. А волнистое движение желтого усика, вытянутого в их сторону, давало понять, что побеги, как и те прозрачные их собратья, подкарауливают добычу.
— Наблюдай за мной, — сказал Крайски и шагнул сначала к желтому усику, затем дальше. Не успел он продвинуться и на нескольких футов, как усик, отпрянув как готовая к броску змея, молниеносно обвился Крайски вокруг голени.
— Смотри-ка теперь, — произнес тот на удивление хладнокровно. Что-то сухо щелкнуло и запахло дохлыми гусеницами, заморенными где-нибудь в бан— ке. Через секунду-другую струной натянутый побег обмяк, а там соскользнул и, опав на землю, постепенно приобрел буроватый оттенок и завял.
— Что ты такое сделал? — удивился Карлсен.
— Использовал ксилл, чтобы его лупануть. Вот зачем мы останавливались — зарядиться. Мы теперь как электрические скаты. Попробуй сам. Только не забудь сначала сделать глубокий вдох.
Карлсен шагнул в заросли. Вначале ничего не произошло, но буквально следом секунды грудь уже обхватила тугая удавка побега — пестро-красная и толще, чем желтый усик. Стиснуло неожиданно сильно, Карлсен невольно по— морщился. Теперь ясно, почему Крайски посоветовал глубоко вдохнуть: чтоб от обхвата не лишиться дыхания.
Выход нашелся инстинктивно. Первым делом надо было сдержать панику: Карлсен оставался пассивным, словно ожидал, что его вот-вот освободят. И тут дал своей энергии коротко полыхнуть гневом. Аж кожу зажгло — ощущение такое же, как под водопадом, только откуда-то изнутри. Хотя произошло как раз то, на что он рассчитывал. Сила сжатия не позволяла побегу разжаться и ускользнуть — от пыхнувшего тока запахло паленым. Через секунду стало ясно: перестарался. Растение погибло, но обугленное кольцо держало с прежней силой. Крайски, саркастично хохотнув, помог его размотать. При этом еще один побег, — зеленый, — воровато коснулся ему шеи и тут же отдернулся, извивая почерневшим концом. С помощью Крайски Карлсен полностью освободился от объятий кольца, пахнущего сейчас пригоревшей капустой.
— Все, идем. — Крайски решительно пустился в гущу растительности. Побеги тревожно
Пробираясь через эти извивающиеся заросли, Карлсен глухо подумал, что ведь их двоих, в сущности, легко одолеть, стоит этим растениям накинуться скопом. Ведь могут обвить таким бревном, что никакой энергии не хватит отбиться. Однако главным их оружием был страх: он волной катил вперед, облекая их спасительным коконом. И видя, как растения по ходу опасливо утягиваются, освобождая проход, Карлсен проникся по-хищному азартной радостью, убеждаясь: пассивность восприятия — иллюзия.
После мили с лишним подъема впереди забрезжило что-то ярко-желтое — сначала подумалось, что сера. Теперь различалось, что для вулканического конуса поверхность чересчур уж плоская и однотонная — наверное, какая— нибудь растительность. На подходе к краю зарослей впереди открылась та алая кайма, что заметна была с озера. Через несколько минут они вышли из зарослей, которые тотчас сомкнулись непролазной чащобой, и взору предстала глинистая почва с гладкими синими камнями вроде речных голышей.
Воздух наводнился вдруг странным звуком, напоминающим отдаленный перезвон сотен колокольцев. Звук, почему-то, навеивал мысль о холодной воде, плещущей в серебристом ручье — от невнятного восторга пронизывала дрожь.
От влажноватой глины под ногами веяло чем-то с детства знакомым. Вспомнилось: так пахло возле незапамятно старого амбара, чудом уцелевшего с прежних времен за домом, где жила Билли Джейн.
Карлсен, подняв, поднес к уху один из камней: он как раз и позванивал — тоненько, по-волшебному.
— Я вижу, ты урок так и не усвоил, — с укоризной заметил Крайски.
— Ты о чем?
— Об осторожности.
Карлсен недоуменно оглядел камень, округло-нежный, как птичье яйцо.
— Ты об этом? — он замахнулся было бросить, но рука как-то не поднялась. — И что в нем такого?
— Это все тот же зоолит. Звук привлекательный, и ты, конечно же, сунешь его за пазуху. А проснешься утром, и он уже наполовину под кожей, как пиявка, и отсасывает энергию.
Карлсен поспешно отбросил камень. Звон мгновенно оборвался.
— Смотри, — произнес Крайски в наступившей тишине. Он поднял один из камней, и перезвон тотчас возобновился. Крайски швырнул камень в заросли. Секунда-другая, и тот вылетел обратно. Перезвон смолк. Так кошка, мурлыча в надежде на съестное, умолкает, смекнув, что подачки не жди.
— Видишь, они его к себе на дух не подпускают. Карлсен тоскливо посмотрел в сторону вершины.
— Странное место. И сколько ж еще нас ждет напастей?
— С головой на плечах избежим любую, — успокоил со смехом Крайски.