Метель в моем сердце
Шрифт:
– Я с тобой согласен, Уэс, ты все говоришь правильно, но все равно это невозможно. Бегли заказал вертолет на завтрашнее утро. Если тучи разойдутся, если ветер утихнет, если пилот доберется до Клири, у Бегли есть хорошие шансы добраться до вершины. А вот нам надо собирать людей и снаряжение, да еще неизвестно, сколько дней нам потребуется, чтобы расчистить завал на дороге.
– Завал на главной дороге. – Уэс сиял, словно только что извлек из рукава козырный туз. – А как насчет другой?
Датч не сразу понял, о чем говорит Уэс, а когда до него наконец дошло, он расхохотался.
– Дорога на западном склоне? Да это козья тропа, а не дорога.
– Козья тропа, покрытая слоем снега в полтора фута толщиной, который ее выравнивает и облегчает движение.
– Если ты пингвин.
– Или снегоход.
Это заставило Датча замолчать. Он задумался.
– Разве снегоход может подняться по такому крутому склону?
– Стоит попробовать. Да и не такие там крутые склоны. Дорога все время петляет.
Это было правдой. Датч живо вспомнил, как однажды, еще в выпускном классе школы, повез девушку на свидание по западной дороге к панорамной парковке на вершине. К тому времени, как они добрались до точки обзора, девчонку страшно укачало на бесчисленных поворотах, и ему ничего не обломилось: все свидание полетело псу под хвост.
– Ну, допустим, а где мы возьмем снегоходы?
– У Кэла Хокинса.
Датч так расхохотался, что его лицо разболелось еще сильнее.
– Да, это замечательно! Это просто превосходно! Как раз мое анафемское везение. Уж кто-кто, а Кэл Хокинс ни за что не даст мне воспользоваться его снегоходом.
– А это не ему решать. Его отец приобрел четыре снегохода несколько лет назад: думал сдавать напрокат туристам в зимний сезон. Банк их секвестировал, когда Хокинс выставил их как обеспечение по займу, а деньги не вернул.
– И опять-таки замечательно.
Но торжествующая улыбка не сходила с лица Уэса.
– Погоди, я еще не дошел до самого главного. Банк держит их на хранении. Угадай где? В гараже, вместе со школьными автобусами.
Перед Датчем наконец забрезжил свет.
– От которого у тебя есть ключ.
– Вер-р-р-р-но! – прогремел Уэс. Он чокнулся с Датчем бутылкой виски и отхлебнул из нее. – А еще у меня есть ключи от кабинета, в котором хранятся ключи от всех средств передвижения, приписанных к школьному округу Клири.
– А почему ты вспомнил о них только сейчас? – с подозрением спросил Датч.
– Слушай, не наседай, а? – Уэс громко рыгнул. Голос у него был обиженный. – Слишком много всего сразу случилось.
– А почему сам Кэл не посоветовал нам взять снегоходы?
– Потому что у него голова набита требухой. И потом, они стоят себе под замком, о них больше года никто не вспоминал. Наверно, он тоже забыл. Да и банк, скорее всего, не помнит, чем владеет.
– Давай не будем им напоминать, – сказал Датч. Его охватывало все нарастающее возбуждение. – Это надо держать в секрете. Если Бегли пронюхает, он нас остановит.
Уэс кивнул с важным видом.
– Сегодня же собери все, что тебе может понадобиться. У тебя есть лыжный костюм? Отлично. Давай встретимся у гаража перед рассветом. В полной экипировке. Мы начнем подъем, как только рассветет, пока Бегли не запустил свой вертолет.
– Нам придется ехать через весь город, чтобы добраться до западного склона. Вдруг нас кто-нибудь увидит или услышит? У снегоходов шумные моторы. Как мы объясним, что взяли их из гаража без разрешения банка?
– Ты что, совсем обалдел? Датч, ты же начальник полиции! – с досадой воскликнул Уэс. – Если кто-то спросит, скажешь, что ты конфисковал их, чтобы оценить ущерб, нанесенный дороге, осмотреть порванные провода, спасти чью-то кошку. Господи, откуда мне знать? Сам придумай!
Датч пожевал нижнюю губу, оценивая предложенный план с разных сторон, и не нашел в нем изъянов. Отъем и использование чужой собственности, которые Уэс изящно назвал «конфискацией», на самом деле были обычным воровством, но в общем Уэс был прав. Кто посмеет критиковать шефа полиции за действия, направленные на задержание подозреваемого?
А делать – даже что-то сомнительное, за что его потом могут наказать, – было куда лучше, чем сидеть тут, глядя, как его лицо гноится, и позволять фэбээровцам его унижать.
Впервые за два дня Датч почувствовал себя хозяином положения, и, черт побери, это было прекрасное ощущение.
Он поднял свою кружку.
– Встретимся в четыре тридцать.
27
– Должно быть, это был очень неприятный разговор, – сказала Мэри-Ли брату.
– Сколько раз я должен тебе повторять…
– Пока я тебе не поверю, Уильям.
Она сварила кофе в старомодном кофейнике, который надо было подогревать на газовой плите, и теперь они пили его в гостиной, сидя в креслах, придвинутых к камину для тепла и света. Вот уже полчаса Мэри-Ли пыталась выяснить у брата, о чем шла речь в его секретном разговоре со Скоттом Хеймером. Но ей так и не удалось добиться от него внятного ответа.
– Скотта вырвало, когда он выбрался во двор. О чем таком ужасном вы говорили?
– Если бы это хоть каким-то образом касалось тебя, Скотт не попросил бы о разговоре со мной наедине. Улови наконец намек, Мэри-Ли, и перестань ко мне приставать. Ты становишься занудой.
– А ты лжец.
– Я тебе не солгал, – невозмутимо парировал Уильям.
– С какой стати Скотту просить о приватном разговоре с тобой?
– Ты хочешь сказать, почему из всех людей он выбрал меня?
– Не извращай мои слова, Уильям. Я вовсе не хотела сказать…
– Конечно, хотела. – Он взглянул на нее, прищурившись. – На мой взгляд, знаешь, что тебя точит? Ревность.
– Ревность?
– Тебя просто убивает, что для одного из твоих учеников я оказался важнее, чем ты.