Метель
Шрифт:
Да пораньше завтра разбуди. Нафталин-то проветрить надо.
КАТЕРИНА. Она ушла. Вам что-нибудь нужно, Марфа Касьяновна?
МАРФА (просительно). Дай мне руку твою… Будь зеркальцем моим сегодня. Скажи… страшная я стала, Катюша?
КАТЕРИНА. Вы молодая. Вы всех нас моложе. Только голова у вас седая.
МАРФА.
КАТЕРИНА. Прозрачные они у вас. Как небо в реке.
МАРФА. А как враги-то этих глаз боялись. Ну, доброго сна тебе. Пусть счастье тебе приснится, несчастная моя. (Она уходит, с порога мельком.) Давеча, я у телефона была, ты за книгами что ль заходила?
КАТЕРИНА (не в силах солгать). Это… не я заходила, Марфа Касьяновна.
МАРФА кивает и уходит. КАТЕРИНА отводит рукою занавеску.
Иди, она ушла, Степан.
Вошел Степан.
КАТЕРИНА. Как нехорошо ты поступил с нею давеча, у телефона.
СТЕПАН. Пойми… Поташов не поехал бы сюда, если б знал, что едет к Сыроварову. (Подавая записку.) Возьми. Это список, что купить завтра. Деньги у тебя найдутся?
КАТЕРИНА. Я получила сегодня на работе.
СТЕПАН. Ничего лишнего. Колбасы подешевле, самого ядовитого цвета, орехов, хризантему в горшке. В этом доме живет человек, который ценит свой ломоть счастья. Чорт, теперь массы бы какой-нибудь, побородатее, для колориту пригласить. Если бы Лизавета подъехала… Не любит она меня. Чего ты так смотришь?
КАТЕРИНА. Все хлопочешь… и люди у тебя, как клавиши. И никто не знает, что именно ты на них играешь.
СТЕПАН. Не понимаю. У тебя ленивый ум, и мысли всегда недодуманные.
КАТЕРИНА. Мы все кашляем в этой сырости, а ты отказался от новой квартиры. И от дачи…
СТЕПАН. Мне неловко. Есть люди, которые живут еще в бараках!
КАТЕРИНА. В доме нет денег, а ты… даешь Лопотухину на пьянство.
СТЕПАН. Он работал у меня, был при мне собакой, пока был здоров. Я не могу бросать человека в несчастьи. Что еще?
КАТЕРИНА. Степан… Там, на улице, в подъезде, стоит человек и смотрит на наши окна. Чего ты испугался?
СТЕПАН (овладев собою)… Давно?
КАТЕРИНА. Второй день, по вечерам. И у него зачем-то черная повязка через глаз.
СТЕПАН. Прогресс, гримироваться начали…
Медленно, пряча свой испуг от Катерины, СТЕПАН идет к окну. Обернулся.
Потуши свет!..
И, вот, в густой темноте, синеет зимнее окно. Свет уличного фонаря падает на левую сторону. В световом полукруге вьется лихая новогодняя метель.
Не вижу… быстро иди сюда. Лучше пригнись и ползи на коленях… Покажи мне его…
Она опускается на колени. СТЕПАН процарапывает пальцем дырочку в нижней, замерзшей половине стекла. Внезапно КАТЕРИНА садится на пол.
КАТЕРИНА. Я не хочу на коленках… Это подло, подло, Степан. Люди не ходят на коленках!
СТЕПАН. Но там же нет никого. У тебя просто нервы расшатались.
КАТЕРИНА. Я боюсь… Ты много лжешь. А ложь всегда отражение преступлений.
СТЕПАН(подойдя к ней). Так… назови мне их!
КАТЕРИНА. Несовершенные преступления еще ужаснее совершенных…
СТЕПАН(опускаясь к ней на пол). Нельзя же так, Катя. Хоть чуточку уважай тех, кто живет с тобой под одной кровлей. (Касаясь ее плеча.) Ну, не будь девчонкой… привыкай к жизни!
Дверь приоткрылась, в яркую световую щель проскользнули ЗОЯ и ВАЛЬКА.
ВАЛЬКА. Мы елку на пробу зажгли. Идите взглянуть, жутко красиво получается.
ЗОЯ. Мамочка, почему ты на полу? (Помогая ей подняться.) О чем ты, мама?
КАТЕРИНА(всхлипывая). Как я с тобою пала, Степан!
СТЕПАН. Мама упала в темноте и ушибла коленку.
ВАЛЬКА распахивает половинки двери. Цветистые тени лапчатых еловых ветвей волшебно располагаются по стенам и потолку. Похрамывая и виновато улыбаясь, КАТЕРИНА идет с ЗОЕЙ смотреть зажженную елку.
Занавес