Метеор
Шрифт:
Вдруг глаза у него закрылись и он покачнулся. Салли кинулась к нему и подхватила как раз в ту минуту, когда он уже начал падать. Остальные помогли вытащить Грэхема наружу. На свежем воздухе он тут же пришел в себя.
– Что со мной случилось? – спросил он.
– А вы уверены, что звук исходил из этой штуки? – спросил инспектор.
– Ах, да… Никакого сомнения.
– А ничем странным от него не пахло?
Грэхем поднял бровь.
– Вы думаете, не газ ли? Нет, по-моему, ничем.
– Гм-м… -отозвался инспектор – А что, разве метеориты часто шипят? – спросил он, покосившись на старика.
– Э-э… трудно сказать… не думаю, – признался мистер Фонтейн.
– Понятно. В данных обстоятельствах, я полагаю, нам лучше удалиться. Предпочтительно в какое-нибудь укрытое местечко на противоположной стороне дома – просто так, на всякий случай, хотя бы до приезда эксперта.
Я в полном недоумении. Только что проснулся. Не понятно, то ли мы сели, то ли старт не состоялся. Сколько прошло времени – час, день, год или столетие с тех пор, как мы вошли в Шар? Нет, разумеется побольше часа. В этом меня убеждает усталость, накопившаяся в теле, и боль во всех членах. Нас об этом предупреждали.
«Вы ничего не будете знать, – говорили нам. – Ничего до тех пор, пока все не кончится. Затем почувствуете физическую усталость, ибо вашим телам придется перенести огромные перегрузки. Эта усталость вскоре и сама пройдет, но мы дадим вам ампулы, с концентрированной пищей и стимуляторами, чтобы преодолеть негативные последствия перелета поскорее».
Я проглотил такую ампулу и сразу же ощутил ее благотворное воздействие, но все же никак не мог поверить, что все уже позади. Ведь кажется, еще совсем недавно мы пробирались по длинному коридору внутри Шара, а потом расходились в разные стороны, как. нам это было указано заранее. Каждый находил свое эластичное вместилище и заползал в него. Я открыл кран, чтобы заполнить газом пространство между внешней и внутренней стенками моего вместилища. По мере того как обшивка наполнялась, подо мной вздувался матрас, поднимаясь вверх. Потолок же наоборот опускался, стенки сближались, и, защищенный со всех сторон от толчков, я спокойно ждал дальнейшего.
Чего? Не могу сказать. Ясно лишь одно – мгновение назад я пришел сюда сильным и здоровым и вдруг почему-то почувствовал себя бесконечно усталым и даже больным.
Только это и служило подтверждением, что одна моя жизнь окончилась и началась совсем другая. Мое вместилище проветривалось – место газа занял свежий воздух. Это могло означать, что мы уже находимся на той прекрасной голубой сверкающей планете, откуда Форта должна казаться ничтожной пылинкой на нашем новом небе.
Я почувствовал себя совсем другим, когда понял это. До сих пор жизнь моя протекала на умирающей планете, где главным нашим врагом было ощущение постоянного глубокого уныния. А теперь я как, бы родился заново. Впереди была работа, надежда, жизнь. Впереди был мир, который еще предстояло освоить.
Слышалось, как работают сверла, прогрызая нам путь наружу. Что, гадал я, встретит нас там? Надо соблюдать осторожность – чтобы сохранить уверенность в себе, будто бы лучше встретиться с лишениями, нежели оказаться среди изобилия. Но каков бы ни был этот MUpf главное – не лишиться веры. Наша история насчитывает миллионы лет, наши знания – столько же, и все это нам надлежит сохранить.
И еще мы должны сами – как сказал Его Превосходительство – быть готовыми к адаптации. Кто знает, какие формы жизни уже существуют в этом мире? Вряд ли, конечно, па такой юной планете может обнаружиться настоящая разумная жизнь, но первые робкие проблески интеллекта… Их следует искать, их, если они найдутся, нужно всячески оберегать. Они могут оказаться, конечно, совершенно не похожими на нас, однако надо постоянно помнить, что это их мир, а значит, мы обязаны помогать им во всем, чем можем. Мы не должны упускать из виду, что подавлять даже чуждую нам форму разумной жизни – тяжкий грех, особенно если дело происходит на ее собственной планете. Если мы только обнаружим такие существа, наша задача будет заключаться в том, чтобы учиться, учить и сотрудничать с ними, и, возможно, мы тогда в будущем создадим цивилизацию куда более совершенную, чем наша собственная – там, на Форте.
– Очень хотелось бы знать, – сказал инспектор, – что вы собираетесь делать с этим, сержант Браун?
Полицейский сержант держал за хвост мертвое пушистое тельце.
– Это кот, сэр.
– Ну, это-то понятно.
– Вот я и подумал, что, возможно, джентльмену из военного министерства будет интересно взглянуть на него
– А почему вы думаете, сержант, что военное министерство интересуется дохлыми кошками?
Сержант объяснил. Он, оказывается, решил на свой страх и риск заглянуть в сарайчик, чтобы посмотреть, не происходит ли там чего. Помня о соображениях инспектора насчет газа, он обвязался вокруг пояса веревкой, чтобы его вытащили обратно, если он потеряет сознание, и ползком проник внутрь, стараясь как можно теснее прижиматься к полу. Однако во всех этих предосторожностях, как выяснилось, не было нужды. Шипенье и свист прекратились, а газ, очевидно, рассеялся. Сержанту удалось, не ощутив никаких вредных последствий, добраться до шара. Но когда он приблизился к нему вплотную, так что его ухо почти прижалось к поверхности метеорита, донеслось слабое жужжание.
– Жужжание? – переспросил инспектор. – Вы хотите сказать «шипение»?
– Нет, сэр, жужжание. – Сержант замолчал и сделал попытку улыбнуться. – Ну, скорее всего это походило на звук циркулярной пилы, если его слышать издалека.
Сделав на таком основании вывод, что эта штуковина, чем бы она ни была, находится в активной фазе, сержант приказал констеблям укрыться за небольшой земляной насыпью. Сам же в течение следующих часа-полутора несколько раз заглядывал в сарай, но никаких изменений там не заметил.
Впрочем, он обратил внимание на кота, который вышел во двор как раз в то время, когда они присели подзаправиться сандвичами. Кот отправился обнюхивать дверь сарая, что никого особенно не удивило. Через полчаса, когда сержант кончил закусывать и даже успел выкурить сигарету, он снова подошел к сараю и заглянул внутрь. Там он увидел кота, лежавшего возле метеорита. Когда сержант вынес его наружу, оказалось, что кот мертв.
– От газа помер? – спросил инспектор.
Сержант отрицательно покачал головой:
– Нет, сэр. Это-то и есть самое странное.
Он положил кошачье тельце на невысокий кирпичный заборчик и повернул его голову так, чтобы было удобнее рассмотреть область под подбородком животного. В центре маленького кружка выжженной шерсти виднелась крохотная дырочка.
– Гм-м, – сказал инспектор. Он дотронулся до ранки пальцем и понюхал его. – Шерсть горелая, совершенно точно, но порохом не пахнет.
– Это еще не все, сэр.
Сержант повернул кошачью голову так, что стало видно такое же пятнышко на макушке. Потом вынул из кармана тонюсенькую проволочку и вставил ее в ранку на подбородке. Конец проволоки вышел из дырки на макушке.