Меткий стрелок
Шрифт:
— Что ж, Фима, — начал Леонидов, — рассказывай.
— О чем, Юлий Семенович? — недоуменно спросил Виленкин.
— Сам знаешь о чем.
Голос у Леонидова был холоден, взгляд еще холоднее. Он замолчал и вновь неподвижно уставился на Виленкина.
Тот занервничал, заерзал на стуле.
— Юлий Семенович, — умоляюще произнес Виленкин, — да вы бы хоть намекнули, о чем рассказывать-то?
— Намекнуть? — Леонидов усмехнулся. — Ну что ж, это можно. Говорят, Фима, что у тебя слишком длинный язык. Говорят, что ты любишь рассказывать о фирме «Гималаи» кому ни попадя.
Виленкин побледнел.
— Что за б-бред? — промолвил он, заикаясь от волнения. — Кто вам такое про меня накапал?
Леонидов поморщился:
— Ты что же это, Фима, за дурака меня держишь? Думаешь, можно у меня за спиной свою игру вести? Ошибаешься.
— Юлий Семенович, убей меня бог, я не понимаю, о чем вы говорите.
— Сейчас поймешь, — с угрозой произнес Леонидов.
Он притушил сигарку в пепельнице, обернулся, открыл тумбочку из черного дерева, стоящую прямо у него за спиной, достал из нее бутылку «Хеннесси» и поставил ее на стол. К бутылке он добавил два приземистых стакана. С сатанинской улыбкой на полных губах Юлий Семенович наполнил один из стаканов до краев и пододвинул его к Виленкину:
— Пей.
Виленкин посмотрел на стакан, потом перевел взгляд на Леонидова и испуганно захлопал глазами.
— Что, не хочешь? — удивился Леонидов. — Зря. Это очень хороший коньяк. Настоящий, не палево. Или ты коньячок не уважаешь?
— Юлий Семенович, — отозвался Виленкин, сглотнув слюну, — так ведь я вроде бы на работе…
— Ничего, дорогой, ничего. — Леонидов ласково улыбнулся. — Иногда можно. Тем более сегодня четверг. А сам знаешь, что это за день.
— «День пьянства», — машинально сказал Ефим Виленкин. — Но ведь еще не вечер.
— Вот именно, — кивнул Леонидов. — Именно что не вечер. К вечеру ты еще тысячу раз успеешь протрезветь. Ну, — Леонидов поднял стакан и протянул его Виленкину, — давай за мое здоровье.
Не выпить за здоровье Леонидова означало лишиться не только премий и благоволительного отношения начальства, но и самой работы. Со всеми вытекающими отсюда мрачными последствиями.
— До дна, — с улыбкой сказал Леонидов.
Ефим взял стакан, шумно выпустил из легких воздух и, запрокинув голову, перелил содержимое стакана себе в пищевод.
Занюхал рукавом и поставил пустой стакан на стол.
— Вот и молодец, — похвалил Леонидов. — А теперь говори, сука, что вы там затеяли с этой стервой Озеровой.
Ефим вздрогнул. Если бы стакан до сих пор был у него в руке, он бы его выронил.
— С к-какой Озеровой? — бледнея, пролепетал он.
— Сам знаешь с какой, — мрачно произнес Леонидов. — Что, решили меня немного пошантажировать?
Фима молчал, обескураженно моргая и хватая ртом воздух.
Леонидов грохнул кулаком по столу:
— Отвечать, когда спрашиваю!
У Виленкина чуть не случился инфаркт. Он схватился рукой за сердце и тихо промямлил:
— Юлий Семенович, я про это ничего не знаю. Вот вам крест.
Виленкин осенил себя крестным знамением.
— Ты что, христианин? — удивленно спросил Леонидов.
— Я? — испуганно спросил Фима.
— Ну не я же.
— П-почему? — заикаясь от страха, спросил Виленкин.
— Вот те на! — усмехнулся Леонидов. — А кто только что крестился.
Виленкин не знал, что ответить на этот вопрос. Он совершенно потерялся.
— Ладно, — смилостивился Леонидов, — иди к себе и подумай над своим плохим поведением. А вечером поговорим. Ты ведь будешь сегодня в «Жигулях»?
«Жигули» были пивбаром, где каждый четверг собиралась веселая компания офисных сотрудников Леонидова, дабы отметить очередной «День открытого пьянства».
— Да, — промямлил Виленкин, так как знал, что отказаться все равно невозможно.
— Вот и хорошо, — кивнул Леонидов. — А теперь иди работай.
Виленкин вышел из кабинета шефа ни жив ни мертв. Еще никогда Леонидов не разговаривал с ним в таком тоне. С кем-нибудь другим — да, но только не с ним. Фима искренне считал себя самым преданным из всех псов шефа. Он не выдал бы его, даже если бы ему прижигали пятки каленым железом.
Именно за эту собачью преданность Леонидов доверил бывшему главному бухгалтеру черную кассу фирмы «Гималаи». Официальная же должность Ефима Виленкина звучала так — старший менеджер по развитию. Что именно должен был развивать Виленкин, для него до сих пор оставалось тайной. Но деньги он получал исправно. Помимо официальной зарплаты в «Свободной волне» капали щедрые комиссионные и от фирмы «Гималаи». Так или иначе, но вплоть до сегодняшнего дня Ефим Виленкин был своей участью доволен.
Но сегодня случилось что-то страшное, что-то абсолютно нереальное. Леонидов подозревал его в том, что он, Ефим Виленкин, преданнейший из всех существ, решил шантажировать своего босса.
Виленкин вошел в свой кабинет и обессиленно упал в кресло. Несмотря на то что в кабинете работал кондиционер, Фиме стало жарко. Он рванул с груди галстук, расстегнул верхние пуговицы рубашки — немного полегчало. Стакан коньяка, выпитый в середине рабочего дня, подействовал на организм Виленкина угнетающе.
И в этот момент зазвонил телефон.
Фима вялой рукой снял с рычага трубку и поднес ее к уху.
— Господин Виленкин? — спросила трубка.
— Виленкин, — ответил Фима.
— Здравствуйте. Меня зовут Денис Грязнов. Я представляю охранное агентство «Глория». Могу я к вам подняться?
— «Глория»? — тупо переспросил Фима. — Какая такая «Глория»? Где вы?
— Я звоню из проходной. Если вы дадите добро, я немедленно поднимусь к вам в кабинет и все объясню. Ну так что, дать трубочку охраннику?
— Ну дайте, — пожал плечами Фима.
— Алло, Ефим, это Сергеев. Так что, пропустить к тебе господина Грязнова?
— Пропусти, — выдохнул Виленкин, борясь с головокружением, и швырнул трубку на рычаг.