Мето. Остров
Шрифт:
— Они отправились охотиться на того ребенка.
Кажется, я едва успел сомкнуть глаза, как Клавдий тихонько будит меня. Я спускаюсь. Октавий заметно волнуется. Финли встречает нас широкой улыбкой. В левой руке он держит намордник, который вроде бы за ночь стал потоньше. Мы выставляем часовых. Октавий вынимает из кармана щепотку сахара и кладет ее в ложку. Финли деловито в эту ложку плюет. Я едва сдерживаюсь, чтобы не засмеяться. Через несколько секунд сахар превращается в рыжеватую жидкость. Октавий осторожно распределяет ее по внутренней стороне намордника и секунд через десять протягивает приспособление нашему другу-сторожу, а тот прижимает его к зубам. Несколько секунд мы с беспокойством наблюдаем. Немного погримасничав, Финли поднимает большой палец в знак победы. Мы с Октавием беззвучно разеваем рты, что символизирует победный клич, и отправляемся в наши ниши, чтобы успеть еще чуток вздремнуть перед побудкой.
По дороге к берегу Клавдий рассказывает нам, что ему удалось подслушать насчет ночной экспедиции:
— Они рыскали повсюду часа два, но ничего не обнаружили. Кажется, они думают, что никакого ребенка не было и показания Марка сплошная фальшивка или что ребенок был предупрежден об их намерениях. В обоих случаях мы опять под подозрением.
Он оборачивается к Марку, но тот и усом не ведет. Я пользуюсь случаем и рассказываю друзьям о моем вчерашнем разговоре с бывшим монстром-солдатом.
— Может, Страшняк означает «страшный» и нам следует его опасаться? Ну как с Колченогим, он ведь немного прихрамывает.
— Нет, я думаю, что смысл его имени в другом, но в чем именно — не знаю.
— Ну а что с кланами, ты понял? — спрашивает Клавдий.
— Да. Сами посудите: Цианук, Куциан, Цукиан, Акуцин? Ну-ка, пошевелите мозгами!
Мои приятели озадаченно молчат. Но мы уже пришли на место работы.
Я в одной группе с Марком, который, конечно же, не изменил своего намерения. Он не хочет упустить малейшую возможность что-то разузнать о своей семье.
Мы направляемся к колонии птиц, которые гнездятся в камнях. Нас встречает враждебный птичий гомон. Самые бойкие пытаются клюнуть нас в голову. Колченогий решает отступить, уверяя, что птицы не заражены.
— Это добрый знак, — говорит он. — Те, вчерашние, должно быть, подцепили болезнь где-то на стороне и прилетели сюда умирать. Наверное, здесь их родина, куда они возвращаются каждый год, чтобы дать потомство.
После обеда мы собираем хворост и щепки. Марк незаметно уводит меня к своей «семейной пещере». Он обследует ее. Я на стреме. Марк заглядывает чуть ли не под каждый камень. Потом возвращается. В его руке записка, которую он тут же мне зачитывает:
Олив,
доверяй мне. Они не смогут нам помешать.
До скорого.
— Я так и знал. Представь, этой ночью мне снилось, что я встречаю своего брата, — шепчет он мне на выходе.
— И на кого он похож?
— На тебя! В общем, я хочу поскорее увидеть его наяву!
Теперь я знаю, что не смогу избежать «глупости», о которой говорил Страшняк, и вздыхаю:
— Дай мне три дня, чтобы подготовиться к встрече.
Когда я подхожу к Клавдию, он смотрит на меня с укоризной:
— Неужели вы там были? Мне кажется, за нами теперь следят!
— Если меня спросят, я скажу, что отговорил Марка, но он захотел вернуться туда в последний раз.
— Насколько я понимаю, он не отказался от своей затеи?
— Нет. Нужно выиграть время, но я не знаю, как это сделать.
— Он хочет пойти туда ночью, верно? Значит, его можно подпаивать по вечерам снотворным, как это было в Доме.
Пересказав Клавдию наш разговор со Страшняком, я сообщаю ему, что хотел бы теперь посоветоваться с бывшим монстром-солдатом. Мой друг не доверяет ему: он считает, что это шпион на службе у Первого Круга. Наверно, они обязали его втереться к нам в доверие и выведать наши тайны: они поняли, что силой не добьются от нас ничего.
— И потом, — добавляет он, — ты же всегда во всем сомневаешься! Разве тебе не кажется странным, что ты познакомился с ним как раз в тот день, когда нас вызвали на Первый Круг?
Конечно, я уже об этом думал, однако чутье подсказывает мне, что Страшняк — человек надежный. Но как мне объяснить это Клавдию?
За ужином народ шумит: завтра на берегу состоится матч по инчу. Большие сборища подвергают общину опасности, и потому Рваные Уши хотели сохранить новость в тайне как можно дольше. Они собираются маленькими группками и обсуждают стратегию игры. Не думаю, что в этом матче будут соперничать кланы, поскольку не вижу, кто бы мог противостоять Кабанам, которые объединяют самых мускулистых членов общины. Я ищу взглядом Страшняка. Клавдий неодобрительно качает головой. Я жестом его успокаиваю: нет, сегодня я не стану открывать все карты своему новому знакомому.
— Привет, Страшняк!
— Привет, Мето! Хочешь узнать подробности охоты на ребенка, которую затеяли из-за твоего приятеля Марка? Знай, что здесь такого рода новости воспринимаются очень серьезно. Дом несколько раз разрабатывал хитроумные сценарии с использованием малышей, якобы уцелевших при кораблекрушении. Община их принимала и потом дорого платила за свою доверчивость. Так что теперь они очень осторожны… Что еще ты хотел спросить?
— Одному моему товарищу никак не заснуть по ночам. Наверное, он привык к снотворному, которым нас пичкали в Доме. Из-за этого он очень…
— Не волнуйся. Скажи просто: тебе нужно, чтобы твой товарищ крепко спал.
— Ну, точнее, ему нужно спать…
— Мне кажется, это примерно одно и то же. Единственное место, где можно добыть снотворное, это Промежуток…
— Я был там, когда находился при смерти, там лечат серьезные раны, но мне известно, что это место священное и запретное. И еще, нельзя говорить о том, кто… Тогда как же мне попросить снадобья для моего друга?
— Значит, придется поискать другое решение.
— Я подумаю. Доброй ночи, Страшняк!
— До завтра, Мето!
Жаль, он ничем не помог мне. Придется действовать одному. Я слышал, что дверь, ведущая в Промежуток, не заперта. Парни испытывают такой трепет и ужас, что даже близко не подходят к запретной двери. Но я-то знаю, что за дверью нет ничего волшебного, я уже видел того, кого они называют Шаманом, и до сих пор жив. Не пойти ли мне на боковую пораньше, чтобы выспаться? Финли сказал, что справится теперь сам со своим намордником. Меня догоняет Октавий: