Метод отстрела
Шрифт:
Последняя фраза в устах Бобошерова прозвучала особенно зловеще. После этого наркоделец, не прощаясь, отключил аппарат.
Мухаммаджонов повертел в руках свою трубку, небрежно бросил ее на стол, горько усмехнулся. Дожил, полковник. Какая-то шваль по-хозяйски на тебя покрикивает и обращается на «ты», как к холую.
«Да, собственно, ты и есть холуй, – «успокоил» сам себя отставной разведчик. – Травой перед ним стелился, угодить старался. Вот она, истинная цена полученных тобой денег…»
При воспоминании о деньгах мысли Мухаммаджонова плавно изменили свое направление. Пожалуй, Гаффору за старание он накинет еще долларов пятьсот. Но не больше…
4
Бобошеров отключил трубку и негромко выругался. Почему-то по-русски.
Шакалы вонючие! Сами нападать побоялись и натравили на него русских спецов! Хорошо. Он им покажет, кто здесь настоящий хозяин.
– Новруз! – крикнул наркоделец в сторону двери.
Верный охранник тут же появился в дверном проеме. Можно было подумать, что он все время стоял под дверью и ждал хозяйского призыва.
– Слушаю, уважаемый. – Здоровяк склонил голову в легком поклоне.
– Отправь человек пять-шесть, пусть по дороге перехватят рейсовый автобус. Там четверо русских. Надо привезти их сюда.
– Мне самому ехать? – несколько оживился Новруз.
Сейчас он ничем не напоминал того охранника, что сопровождал Бобошерова в красногорском вояже. Неловко сидевший гражданский костюм сменил «натовский» камуфляж, поверх которого был надет разгрузочный жилет. Пятнистые брюки были заправлены в ботинки с высокими берцами, бритую голову покрывала пятнистая же бандана. Под мышкой болтался автомат «УЗИ», который на такой туше выглядел детской игрушкой.
Вообще-то, и сам Тошали, и его люди – самые близкие, самые надежные – уже приготовились к отходу в сопредельный Афганистан. Однако, узнав последние новости, наркобарон решил немного задержаться. На то время, которое понадобится для того, чтобы медленно отре€зать головы борзым русским. Эту процедуру Бобошеров собирался провести лично, собственными руками. А отрезанные головы должны будут украсить въезд в кишлак, который стал последним оплотом Бобошерова перед заграничным турне, и служить напоминанием всем тем, кто захочет покуситься на жизнь или имущество наркобарона.
– Нет, сам оставайся здесь, – решил Бобошеров. – Старшим отправь этого, белобрысого…
– Я понял, хозяин! – Новруз направился было к выходу из комнаты, но его остановил окрик шефа:
– Живыми, Новруз! Скажи там, чтобы только живыми!
– А если начнут дергаться? – засомневался телохранитель.
– Можно прострелить им ноги, – небрежно отмахнулся Тошали. – Но они должны дожить до встречи со мной.
На этот раз Новруз просто поклонился в знак того, что все понял правильно, и вышел из комнаты. Через пару минут во дворе взревели автомобильные двигатели и две машины – джип «Ниссан» и старый, добрый «уазик» – выскочили на улицу…
5
Тряский, расхлябанный «пазик», многое повидавший на долгом своем веку, потихоньку пылил по дороге. Хотя, наверное, это не было дорогой в полном смысле этого слова. Скорее караванная тропа, за сотни лет утрамбованная тысячами ног и копыт до крепости камня.
В салоне автобуса было душно и пыльно. Пыль, казалось, была везде – на сиденьях, на бровях и ресницах немногочисленных пассажиров, похрустывала на зубах. Однако это нисколько не мешало четверке «спелеологов». Такие нечеловеческие условия они переносили стойко, в лучших традициях российской армии. Больше того, члены команды не обращали внимания на окружающую их природу, не пялились в окна. Они спали. По старой армейской привычке высыпались впрок. Кто его знает, как события будут складываться дальше и когда им еще удастся более-менее по-человечески отдохнуть?
В автобусе было занято чуть больше половины мест. Видимо, среди местного населения знаменитые пещеры большой популярностью не пользовались.
Артем проснулся от того, что равномерный темп движения сломался. Автобус резко снизил скорость и зарыскал по дороге. Достаточно было одного взгляда вперед, через лобовое стекло, чтобы понять причину – впереди, метрах в трехстах, дорогу перекрыли вооруженные люди. Чуть в стороне от дороги стояли две машины.
Рождественский бросил короткий взгляд в сторону Максима, сидевшего через проход. Тот тоже уже открыл глаза и напряженно всматривался вперед. Перехватив взгляд товарища, пожал плечами – дескать, ничего не понимаю. Артем глазами показал Оболенскому на сладко спящего рядом с ним Скопцова – буди. Кивнув, Максим тихонечко ткнул локтем под ребра Василия.
Рождественский оглянулся – сидящий сзади Багров тоже открыл глаза.
В это время что-то оживленно залопотал сидевший рядом с Артемом дед.
– Шаман, что он бормочет? – Если в военном училище Рождественский специализировался на направлении Европа, то Максим – Ближний Восток.
– Он говорит, что там, впереди, плохие люди, – перевел Оболенский.
Дед – видимо, все же немного понимал по-русски – быстро закивал головой и, продолжая свое бормотание, ткнул кривым желтым пальцем Артема в бок, а потом провел этим же пальцем у себя под горлом.
– Он говорит, – равнодушно продолжал Максим, – что эти люди будут нас немного резать. Потому что мы русские.
– Ну, это я и сам понял! – мрачно усмехнулся Артем. – А что касается резать… Это мы еще посмотрим.
К этому времени автобус уже вплотную приблизился к заблокировавшим дорогу людям. Стоящий впереди живописной группы здоровяк с «АКСом» шагнул вперед и повелительно взмахнул автоматом. «Пазик» тяжело, по-старчески захрипел и остановился. Передняя дверь со скрипом открылась.
– Работаем по команде, – не поворачивая головы, громко сказал Артем. – На улице.
Действительно, места для нормальной рукопашной в салоне автобуса просто не было. А снаружи рано или поздно возникнет такой момент, когда можно будет «работать» в полную силу и всем одновременно. Главное, не упустить этот момент.
Здоровяк поднялся в салон автобуса и встал возле водителя, который притих за рулем. Обежав глазами пассажиров, хищно ухмыльнулся и ткнул толстым пальцем в сторону Артема: