Метод отстрела
Шрифт:
– Поздно… – Сабиров опустил голову. – Сколько лет уже прошло…
Несколько секунд помолчали.
– Ну, что сделано – то сделано! – махнул рукой Артем. – Мы на тебя не в обиде. Дальше-то как жить будешь? Когда выйдем?
– Наверное, в Россию подамся, – как о чем-то уже давно решенном, сказал Шовкат. – Там у меня друзья есть, помогут, если что. А здесь меня ничего не держит. Вроде как и родина, но… Это уже не та страна, в которой я родился. И в которой хотел бы жить. Да и слишком уж много тут народа, кому я очень не нравлюсь.
– Значит, мы с тобой теперь попутчики? – усмехнулся Рождественский.
– Значит, так…
3
Подполковник службы безопасности Таджикистана пребывал в некоторой растерянности. «Террористы-спелеологи» выехали в направлении резиденции Бобошерова. И – исчезли. Как в воду канули. Не пришли к Азату, не обратились за оружием. Зато разнесли базу наркоторговца вдребезги. Голыми руками?.. Не похоже. Значит, у них тут есть еще какие-то контакты, о которых не знает ни он, ни Москва… Или Москва просто «включила дурака»? Но зачем? Для чего? Каков конечный смысл этой невнятной комбинации? Вот этого подполковник понять не мог.
Так или иначе, но группа, которую он готовился «зачищать», просто исчезла. Растворилась на просторах Таджикистана, что в принципе было просто невозможно. Те подразделения, что были направлены на розыск и уничтожение русских, вернулись ни с чем. И что теперь сообщить коллегам в Москву? Что группа свою задачу выполнила и ушла? В прекрасное далеко? Это, знаете ли, не ответ. Это – уведомление о собственной некомпетентности. А такого подполковник допустить не мог. Резкая смена ориентации государства на Север предусматривала, что местной службе безопасности предстоит строить долговременные рабочие отношения с коллегами из России. И изначально выглядеть перед ними идиотом подполковнику как-то не хотелось.
Поразмыслив немного, он принял соломоново решение. Розыск прекратить – для спецподразделений хватало и другой работы. Операция «Очищение» все еще продолжалась.
А в Москву он просто ничего сообщать не будет. Если их люди сумеют выйти сами и доложить о выполнении задания, они непременно упомянут и о том, что посильная помощь группе была оказана.
Ну а если не выйдут… Лучше всего хранить молчание, соблюдая правила игры. Дескать, знать ничего не знаю. И куда ваши спелеологи делись, сами разбирайтесь. Многозначительное молчание иногда бывает намного красноречивее самых красивых слов…
4
Рейнджеры продолжали преследование. Правда, скорость была невысока. Следы иногда терялись, и тогда следопыты были вынуждены «копытить», чуть ли не втыкаясь носом в землю, по большому кругу выискивая надежные признаки того, что здесь прошли похитители церэушника.
Вертолеты чуть ли не полдня провели в воздухе, периодически отправляясь на дозаправку. Но и особого толку от них не было. Звуки в горах разносятся далеко, а местность изобилует разного рода складками, в которых даже не очень умелому и опытному человеку легко найти укрытие.
Следы упорно вели на северо-запад, уводя американцев все дальше и дальше от тех территорий, где они уже чувствовали себя если не хозяевами, то, по крайней мере, более или менее уверенно.
И, несмотря ни на что, рейнджеры догоняли противника. Казалось, остался последний рывок. Еще немного – и они сойдутся лицом к лицу. А уж там… Командир группы был уверен в том, что его бойцам никто не сможет противостоять. Значит, противника ждет либо пленение, либо смерть.
– Командир! – Передовой дозор подал сигнал опасности.
Остановив бойцов, командир выдвинулся к дозору. И… Гнев, разочарование, даже какая-то детская обида – такая гамма чувств обрушилась на командира.
Его встречали. Человек сорок – сорок пять, в национальной одежде и с оружием в руках. Один из них, выйдя немного вперед, размахивал руками, показывая, что в них нет оружия.
– Эй, американцы! – орал он на плохоньком, но все же понятном английском. – Эй! Не бойтесь! Поговорим!
– Понятно. – Командир тяжело вздохнул. Сомнений не было и быть не могло – эти люди ждали именно его группу. Они знали о том, что она здесь. Их просто выследили. Старший рейнджер отложил в сторону оружие, огладил обмундирование и встал на ноги. Прятаться в таких условиях по меньшей мере глупо. Наверняка то, что впереди, только видимая часть айсберга. А кто и сколько еще прячется по «зеленке» за спиной и по флангам – бог знает. А их, рейнджеров, – только двенадцать.
– Привет, американец! – весело улыбался «переговорщик». Старший рейнджер недовольно поморщился – его бесили и нахальная улыбка, и корявый английский собеседника, который он понимал с большим трудом. – Как добрались? Легок ли был ваш путь?
– Слушай, давай по делу! – медленно и четко выговаривая слова, произнес старший команды рейнджеров.
И тут же улыбку собеседника как рукой смахнуло.
– Если по делу, – его не заботило, понимает его американец или нет, – то валите отсюда. Вам тут не рады. Совсем.
– Отдайте нам тех людей, что пришли к вам сегодня, – сказал американец. – Это – наши враги. Мы можем вам дать деньги. Доллары Соединенных Штатов Америки. Много.
– Это – наши гости! – поправил его собеседник. – А у нас гостей не выдают. И не продают. Тем более американцам. Валите, вам говорят.
– Ты не понимаешь, – попытался испугать его рейнджер. – Сюда придет наша армия, с танками, с пушками…
– Пусть приходят. – Собеседник рейнджера презрительно улыбнулся. – У нас патронов на всех хватит. Это наша земля. И на ней живут по нашим законам. Все. У вас час, чтобы убраться. Или мы вас перестреляем.
«Переговорщик» развернулся и направился к своим товарищам, которые занимали оборону и готовились к бою.
Рейнджер, глянув ему в спину, скрипнул зубами. С каким бы удовольствием старший сейчас всадил пулю в спину этого наглого дикаря. Но… Положить своих людей? За что? Он старался выполнить приказ. И не смог. И не его вина, в конце концов, что эти ненормальные не хотят перенимать американские ценности, а живут по своим диким законам…
Старший рейнджер вернулся к своим бойцам и взмахнул рукой: