Метро 2033: Гонка по кругу

Шкиль Евгений

Аккуратно, шаг за шагом, они погружались в бездну. Блеклые лучи блуждали по разбитым ступенькам, искромсанным поручням, стенам, покрытым высохшей слизью. Иногда в бледно-желтое пятно света попадали трупы костлявых ящеров.

– Видишь, – прошептал Кухулин, освещая одну из убитых тварей, – в черепе пулевое отверстие. Значит, в метро есть люди.

Сердце Леноры радостно екнуло. Получается, не напрасно они пришли в Москву. И Кух молодец, и зря она думает, что затея его тщетна. Он ведь умный, он все знает…

«А я храбрая, – сказала себе девушка, – даже в наморднике».

Она задрала голову и направила вверх фонарик: стало любопытно, высоко ли потолки.

Луч скользил по неровной поверхности, несколько раз натыкался на разбитые лампы, а потом задержался на странной фигуре. Ленора не сразу сообразила, что это ящер. Послышался резкий щелчок, а затем – протяжное шипение. Фонарь в руке девушки дрогнул, и тварь исчезла во мраке. А потом гигантская тень обрушилась на Кухулина. Мужчина и рептилия, сцепившись в один клубок, с грохотом покатились по ступенькам.

– Кух!!! – взвизгнула девушка и помчалась вниз.

Держа в одной руке фонарик, она целилась из пистолета в ящера, но не решалась выстрелить, – боялась, что попадет в мужа. Она подбежала вплотную к борющимся. Кухулин крепко прижался к твари, обхватил ее руками и ногами, пытаясь задушить. Рептилия сучила лапами, била хвостом, щелкала зубатой пастью и истошно шипела, но ни зацепить, ни отодрать от себя противника не могла.

– Кух!!! – крикнула Ленора, уронила на пол фонарь, сорвала с себя противогаз и, приставив ствол пистолета к шее костлявой твари, нажала спуск. Раздался выстрел. Ящер, испустив жуткий вой, похожий на плач до смерти напуганного ребенка, перекрутился и все-таки сумел вырваться из стальных объятий Кухулина. Ударив его хвостом, рептилия засеменила вниз.

Вдруг вспыхнул яркий свет, и Ленора, целившаяся в убегающего ящера, ослепла. Закрыв глаза рукой, девушка услышала чей-то крик:

– Еще одна тварюга!.. Вон… вон! Вали ее, вали!!!

Затем раздалась пулеметная очередь, послышались предсмертное шипение и радостный возглас:

– Накрыл, суку!.. А вон еще две твари…

– Нет! – донесся другой голос. – Это люди. Не стрелять! Не стрелять, вашу гребаную мать!!! Прожектор на малую!

Щурясь, Ленора опустилась на ступеньки. Она пыталась хоть что-то рассмотреть, но перед глазами стояли белые подрагивающие пятна. Чувствуя, что опасность миновала, она на ощупь засунула пистолет в кобуру. Затем чья-то сильная рука подняла ее на ноги.

– Ну вы, мать вашу, и отморозки! Охренеть! Это ж какими психами надо быть, чтобы через Павелецкий вокзал переть?

Ленора подняла глаза. Зрение понемногу восстанавливалось, и сквозь мерцающие блики она видела ухмыляющееся плохо выбритое лицо со скошенным набок носом и шрамом, рассекающим надвое правую щеку.

– Вы кто такие? Откуда?

– Новокузнецкая, – еле выговорила Ленора, вспомнив название, произнесенное Кухулином, когда он показывал месторасположение входов в метро на карте.

– Это что? Бандюки на счетчик поставили? Да так поставили, что через поверхность улепетывали?

– Что-то вроде того. – Кухулин, морщась, подошел к Леноре, взял ее за руку. – Спасибо, что помогли.

У вас здесь можно остановиться?

– Да, пожалуйста. Павелецкая – станция мира, – мужик со скошенным носом загоготал, – здесь гостям всегда рады. Даже непрошеным.

Ленора и Кухулин спустились вниз. Мимо мешков с песком, мимо пулеметчика и крепко сложенных парней в камуфляже, греющихся у маленького костерка, мимо будки, в которой сидел порядком полысевший мужчина лет пятидесяти.

Мужчина внимательно посмотрел на прибывших и спросил:

– А где ваши индивидуальные средства защиты, молодые люди? Вы что, так по городу и ходите?

Тут только Ленора вспомнила, что оставила свой намордник на ступеньках эскалатора. Однако возвращаться и искать противогаз она не захотела.

– Потеряли, – глухо произнес Кухулин, – когда с монстрами сражались.

– Да они, по ходу, совсем того, – гоготнул мужик со скошенным носом, – ты глянь только: без противогазов, без броников, без мозгов. Если б не вещмешок с ватником, этого б тварь вообще хвостом зашибла, вон как материю порвало. В общем, ребята отчаянные, тут такие нужны. Не хотите к нам, на передовую, раз вам жить надоело?

– Мы подумаем, – сказал Кухулин.

Ленора взглянула на мужа. Он слегка морщился. Она чувствовала, что ему больно, хоть он и не подавал вида. Девушка хотела спросить, насколько серьезно ранение, но Кухулин опередил ее:

– У меня все хорошо, львенок, не беспокойся. Ты ведь знаешь, что такое регенерация?

Ленора кивнула.

Супруги вышли на платформу. Здесь догорали три костра. Вдоль стен пылали факелы. Девушка посмотрела вверх, но потолок так и не увидела.

– Сколько здесь арок, – восхищенно прошептала она, кружась на месте, – и не пересчитать…

– Сколько здесь убогих, – неживым голосом произнес Кухулин, – сколько их…

Ленора перестала кружиться, бросила испуганный взгляд на мужа. На мгновение его лицо искривила гримаса страдания. Словно нечто жуткое, испепеляющее вошло в него и с бурлящим шипением потонуло в недрах ледяной души.

Девушка осмотрелась. Из тьмы перехода, из-под колонн на платформу изможденными тенями выползали люди. Грязные, одетые в рванье, невероятно худые, они усаживались вокруг догорающих костров и тянули трясущиеся костлявые руки к умирающим огонькам. Выглядели люди совершенно одинаково, будто на множество тощих тел этих несчастных была всего лишь одна душа – голодная, неприкаянная, обезумевшая от вечной тьмы подземелий, с большими глазами, полными страха и боли, с жадностью взирающая на тлеющие угольки.

У многих на впалых щеках гноились язвы, а вместо волос на затылке, на темени, на висках белели огромные проплешины.

– Не смотри на них, – прошептала Ленора, прижавшись к Кухулину, – не смотри на них, пожалуйста, не впускай чужую боль, она изорвет твое сердце.

– Мое сердце недолго кровоточит, – сказал мужчина, отстранившись от девушки. – Ты же знаешь, что такое регенерация. Не прикасайся ко мне, львенок, я весь в слизи ящера, он здорово меня измазал. Не хочу, чтобы ты подцепила какую-нибудь заразу.