Метро 2033: Логово
Шрифт:
– Да пошел ты, – вместо приветствия ответил Малютин.
Простое правило словесной пикировки: чтоб не выдумывать ответную остроту, пошли оппонента куда подальше.
– А в глаз?
– Пацаны, не ссорьтесь. – Второй человек – в плаще-дождевике – поднял руку. Он был худой и сутулый. Маска не скрывала его глаз, и было видно, что под ними залегли морщины глубиной в целую жизнь.
– Да мы даже еще не начинали, дядя Лёва. Просто Микроскоп опять нарывается.
Лев Тимурович горестно вздохнул, выразив этим свое отношение и к своим попутчикам, и
Лицо его закрывала противопыльная маска, которая защищала хуже, чем респиратор с очками. Но дядя Лёва, бывший зубной врач, говорил, что в его возрасте и в их ситуации лишний год-другой ничего не меняют.
– Пойдемте лучше прогуляемся. – Из Льва Тимуровича получился бы хороший миротворец. – Какой смысл в «трубе» сидеть? Пошли на нашу точку.
Действительно, смысла не было. Отсюда разглядеть что-либо было почти невозможно. Тем более, тучи снова схлопнулись, и полоса чистого неба исчезла.
– Лучше забраться на вышку. Там можно будет включить прожектор. Оттуда хороший обзор, – предложил дядя Лёва.
«Ага. Залезть и быть как на ладони для любого, кто умеет держать автомат. Инстинкт глуп. Он говорит, что все плохое может скрываться только в темноте. А свет дает защиту и безопасность. Инстинкт не знает про огнестрельное оружие и про то, что дикие звери – это не единственное, чего надо опасаться дозорным. А кого еще, кроме диких зверей, испугает электрический свет? Да и не всех зверей он может испугать. Особенно если речь идет не об обычных зверях».
Снова наплывала тьма. Ее полосы, как щупальца спрута, уже перелезли через наружную стену и подбирались к «трубе», огибая стены домов.
Где-то в доме Тимофеевых залаяла собака. Джек был средних размеров немецкой овчаркой, похожей на ту, которая сыграла в фильме «Комиссар Рекс». Если бы он был человеком, то считался бы уже пенсионером.
– На хрена его держат? – проворчал Жиган. – Только продукты переводит. Все равно он с улицы запаха не чует, сидя взаперти. Я бы из него антрекот нарезал.
– Семеныч говорит, надо беречь. Все-таки сторож. Чутье имеет, – вздохнул стоматолог. – С ним спокойнее.
А Малютин подумал, что кобеля берегли не только поэтому. Это был единственный пес еще из того, прошлого мира. Единственный от помета из пяти щенков, который еще жил. Его родители, которых они нашли тут, когда заселились, закончили свой собачий век давно и ушли вдоль по радуге. И все сестры и братья тоже ушли один за другим.
«Жаль, что Джой и Линда не могли рассказать нам, что здесь произошло».
В этот момент животное залаяло громче, подвывая.
– Он что, себя волком считает? Вроде не полнолунье. Пристрелил бы его кто-нибудь, что ли, – не унимался Жиган. Он хрюкнул как заядлый курильщик, собирающийся сплюнуть.
– Не только собаку можно пристрелить… как собаку, – усмехнулся Малютин и бодро засвистел.
По крайней мере, на полчаса глупые приколы прекратились. Хорошо было иметь репутацию опасного неадеквата.
Раньше здесь были камеры наблюдения. Работай они сейчас, дежурства никому бы и в
Сервер, на который шел сигнал от всех лучей охранной сигнализации и видеонаблюдения, был выведен из строя путем вырывания проводов из блока питания.
Наверно кому-то надоело, что дефицитную энергию тратят на ерунду, вот они и решили проблему радикально. А может, кому-то из прежних обитателей было что скрывать.
Из «трубы» наружу вело всего два выхода. Они воспользовались северным. Открыв задвижки, отодвинули дверь и быстро закрыли за собой.
Пошли, ступая след в след, вдоль стены с внутренней стороны.
Под ногами хлюпала грязь, когда ее месили две пары сапог и одна пара бахил от ОЗК. Бурая гнилая трава сминалась под ними. Мерзко чавкала глина, оставшаяся после спешно законченной здесь стройки.
Стена стояла на невысокой насыпи, и отсюда весь поселок был на ладони, как игрушечный: вот двухэтажный панельный Клуб – с виду как сельская школа; вот приземистый кирпичный корпус с покатой, как у ангара, крышей – это Склад, вернее, только его надземная часть (там под землей было еще целых два этажа, где хранились запасы). Здание Фермы было самым большим по площади – под крышей отгородили целый участок под поле. Мечта юного мичуринца. Было там и оранжерейное отделение, и блок гидропонных культур. В отдельные клетушки была посажена грибница. Каждый год они собирали неплохие для такой скромной площади урожаи. Вся зеленая масса растений, которая не шла в пищу, измельчалась и шла на удобрение.
Все это досталось им в полумертвом состоянии. Еще бы. Целый месяц поселок пустовал. Но каким-то чудом, не без участия Николая, большую часть культур удалось сохранить. Этого было мало, чтобы прокормить всех. Но недостаток витаминов компенсировало. Зубы у них, по крайней мере, пока не выпадали.
А снаружи биота была почти уничтожена. Радиационный шок и заражение местности убили девяносто процентов видов растений.
«Просто трупы некоторых многолетних растений, одеревенев, могут стоять, даже когда внутри них уже нет ничего живого. Страшно представить, на что была бы похожа Земля, если бы люди имели такую способность».
Он представил себе города, полные скелетов, стоящих в тех позах, в каких их застала ядерная смерть.
«И почему люди думают, что я сумасшедший? Хе-хе».
По лестнице взбирались по очереди. Замыкающий поднял ее нижнюю секцию за собой. На площадке можно было присесть на деревянные ящики и перевести дух. Тут были даже оставленные кем-то давно шашки в коробке и колода карт.
Луч прожектора прорезал тьму, заставил ее отступить. Но он же заставил людей почувствовать, насколько они беззащитны посреди этой мертвой равнины.