Метро 2033: На пепелищах наших домов
Шрифт:
Но когда отряд вошел в деревню, их встретила такая же картина, как и в Калмии – покосившиеся заборы, дворы, густо заросшие сорной травой, сейчас пожухшей и пожелтевшей. Под натиском времени едва ли выстояло хотя бы каждое пятое строение, да и то оно пощадило лишь крепкие и кирпичные. Большинство же находилось в плачевном состоянии – провалившиеся крыши, разбитые окна.
Кое-где даже срубы успели совсем развалиться. Логично, двадцать лет никто в них не жил, не протапливал печей, не подмазывал бревен, не заменял подгнивающие брусья и стропила.
– Опять людей нет, – сказал Азат. – Как думаете, и здесь все умерли?
– Может, ушли? – предположил Баранов. – От Челнов дальше, так что и фон здесь должен быть пониже.
– Да какая облаку, в принципе, разница, двадцать километров или двадцать пять? – пожал плечами Ершов, посмотрел на показания дозиметра и озадаченно пробормотал: – Сейчас тут фон даже выше. Интересно, почему.
– Может, противогазы наденем? – спросил башкир.
– Не настолько. Но вот радиозащитные средства лучше принять. Командир?
– Добро, – ответил тот и сам первым вытащил из нагрудного кармашка оранжевую коробочку.
Азат с завистью посмотрел на шприц-тюбик с промедолом, вместо которого в его аптечку положили две таблетки кеторола. Вытащил свою, открыл, выковырял первый пенальчик и отвернул крышку. Закинул в рот лекарство и скривился в предвкушении горечи, которая уже успела стать привычной.
Вернул пенал на место, взял другой, с радиозащитным средством номер два, положил на язык следующую таблетку. У горечи появился солоноватый оттенок, рот вязало.
– Держи, – протянул Баранов Азату флягу.
Фляга у башкира была своя, но отказываться он не стал. Взял емкость, сделал пару глотков и выдохнул. Металлический привкус воды перебил горечь.
– Спасибо, – вернул он емкость хозяину.
– Теперь и жить легче, да? – усмехнулся Шмель.
Не то чтобы башкир верил в лечебные свойства противорадиационных средств из оранжевых «аишек». В то время, когда их производили, люди еще толком и не знали всего вреда радиации. И тем более никто, кроме писателей-фантастов, не мог представить, что будет твориться на сожженной атомным пламенем Земле.
Но в любом случае для психики было полезно верить, что эти таблетки помогают компенсировать действие радиации и нейтрализуют свободные радикалы, которые образуются при прохождении ионизирующих лучей через ткани. А что на самом деле – да бес его знает.
Для психики в целом гораздо полезнее жить в неведении.
– Прочешем деревню? – спросил Баранов, оглядевшись. Никаких следов на улице не было, а ведь здесь шел бой и, судя по звукам стрельбы на записи, нешуточный. – Разделимся? Или как?
– Не напороться бы ни на кого, – пробормотал Шмелев.
– Разделяться не будем, пойдем все вместе. В принципе, улиц тут немного, слишком участки широкие. Увидим. Порядок движения, как по проспекту, смотрите во все стороны.
Азат встал в одном из углов неровной фигуры, в которую выстроились бойцы, проверил на всякий случай автомат. Обращаться с оружием было привычно, этому учили всех жителей перехода на «Домостроителей», а вот крутить головой во все стороны и подмечать неприметные детали, которые на поверхности могут спасти тебе жизнь, он так до сих пор и не научился.
И неудивительно. Сколько он состоит в «Булате»? Полторы недели? Чтобы чему-то научиться – смешной срок. А вот чтобы подниматься на поверхность почти каждый день, пусть даже и под руководством старших товарищей, но возвращаться живым – внушительный.
Но долго им искать не пришлось. Уже на следующем повороте они наткнулись на место кровавой расправы. И судя по тому, что стреляные гильзы еще не успели потускнеть и покрыться патиной, произошла бойня совсем недавно. Похоже, это было то самое место.
– Так, Азат со мной, остальные прикрывать, – приказал лейтенант.
– А почему я? – сам от себя не ожидая, произнес башкир и тут же прикусил язык – приказы не должны обсуждаться.
– А ты глазастый, – усмехнулся командир. – Будем тебя на следопыта натаскивать. Идем.
Азат с лейтенантом двинулись к забору по правую сторону от дороги. Основные следы побоища находились именно возле него – гильзы, автоматные магазины, которые бойцы не успевали вложить в освободившиеся карманы на разгрузке и бросали прямо на землю. Трупов не было, зато крови – предостаточно. Она уже успела почернеть и смешаться с осенней грязью.
А еще прямо поверх следов тяжелых армейских ботинок было несколько странных, треугольных, будто оставленных тремя расходящимися в разные стороны когтями. Башкир не видел таких ни у одного известного ему животного. Подумал, было, что птичьи, но тут же сам себя одернул. Как могут пальцы птиц отходить так, чтобы образовывать с землей равностороннюю треугольную пирамиду?
– Следы, – пробормотал лейтенант. – Не знаю чьи, странные очень.
– Ага, – кивнул башкир. – Я ни у кого таких не видел. Может, это и есть те самые «речные»?
– Странное название для тварей, совсем без фантазии. Я думал, это группировка местная или что-то в этом роде. Смотри, и трупов нет. И следов волочения тоже. Но ведь не сожрали же их прямо на месте? Слишком быстро, да и с костями…
– Секунду, – Азат подошел ближе к забору, наклонился и потрогал пальцами трухлявый штакетник. – И здесь, смотри.
На заборе, примерно на уровне плеч взрослого человека, был след, который образовывал пологую дугу. Башкир посмотрел на перчатку, но дерево уже успело впитать в себя кровь. В том, что это была именно она, Азат не сомневался.