Метро 2033: Зима милосердия
Шрифт:
Парень не ответил, заработал «жучком», задышал тяжело.
Тусклый свет озарил останки мужчины и мальчика, явно погибших во время Катастрофы. На что они рассчитывали, спрятавшись в лифте? Даже не пытались спастись, так и застыли, взявшись за руки. Максимыч долго смотрел на останки.
– Гаси фонарь, – хрипло попросил он внука.
– Что такое, деда? – снова оказавшись в абсолютной темноте, Женя задышал ровнее.
– Видишь? Предпочли остаться в лифте и умереть здесь. Фактически в гробу. О чем они тогда
– Во что не верится? – уточнил Женька.
Он знал, что Дед любит делать неожиданные выводы, и охотно его слушал.
Старик обшарил карманы погибших, нашел две картонные карточки, осветил их своим фонарем. Карточки оказались билетами на концерт. В той далекой, безвозвратно ушедшей жизни отец с сыном шли слушать музыку.
– И что я тут делаю? – пробормотал Серов. – Почему не остался с ними наверху?
– Ты чего опять? – огорчился Женька. Такое настроение Деда он знал и сильно не любил.
– Понимаешь… Как будто прошлое протянуло ко мне свои руки и за сердце взяло, – старик потер грудь с левой стороны. – Знаешь, что я прямо сейчас вот здесь понял? Херня все эти двадцать лет, что мы тут в могилах копошимся…
– Ты что, дедушка? Перестань, что ты!
– Мое место там! В прошлом! – устало выдохнул Максимыч и умолк, махнув рукой.
Парень вдруг почувствовал во рту металлический привкус. За миг до того, как на крышу лифта посыпались осколки бетона, он дернул Деда за руку и прошептал прямо в ухо:
– Он!
– Кто? – не понял Серов.
– Тот, кто шел по нашему следу.
Преследователь шумно втянул воздух и бухнулся на крышу, завозился наверху. Заскрежетали когти: судя по звуку, крупная тварь пыталась прорваться в кабину лифта. Женька поежился, ощущать себя добычей было неприятно. Он собрался было открыть крышку и вжарить твари между глаз, благо, верный «калаш» был под рукой, но зверь неожиданно затих, затаился.
– Чего это он? Он же чует, что мы здесь, – удивленно прошептал парень.
– Сам, видимо, испугался кого-то. Сука. Тоже решил спрятаться. Дневные твари страшнее ночных, помнишь? Выходит, на нас охотился ночной зверь.
– Почему – охотился? – ухмыльнулся Женька. – Он и сейчас охотится. Только тихо!
Несколько часов они в полузабытьи прижимались друг к другу, чтобы согреться, не решаясь заснуть, прислушивались к дыханию зверя на крыше. Сначала договорились дежурить по очереди, и Женьке первому выпало сторожить тварь, но Серов все равно не смог заснуть. Так и дремали оба вполглаза. Как чувствовать себя в безопасности, если прямо над тобой на ветхой крыше притаился хищный и явно голодный незнамо кто?
Ближе к полудню стало теплее. Новый, явно огромный зверюга вынюхал двойную добычу и принялся звучно биться мордой о будку. Эта тварь была столь крупной,
Тварь, игравшая теперь роль добычи, скулила и отчаянно скребла люк, словно просясь вниз, к людям. Жалобные вопли сменялись радостными в те моменты, когда ночной хищник осознавал бессилие дневного.
Однако зверюга снаружи начинала бить сильнее, и в уши снова врезался трусливый визг. Под вечер наступила развязка. Одуревший от акустической атаки Женька вздрогнул от страшно похожего на человеческий крика.
По крыше кабины последний раз заскрежетали чудовищные когти – и наступила тишина.
Тук-тук-тук…
По крыше часто застучали капли: видимо, дневной исхитрился ухватить ночного и теперь по частям выковыривал из убежища еще живое, но уже молчаливое существо.
Женька включил фонарь, осветив двери лифта. Темная кровь погибшей твари медленно стекала по поверхности стен и просачивалась в щель пола.
– Вот дрянь, изобретательная, – выругался Максимыч.
До заката они молчали, боясь привлечь внимание хитрого хищника.
Глава 3
Индиго и шелковая попка
Следующая ночь до смешного походила на прошедшую. Опасливо переступив через засохшую кровь зверя, которому не повезло, Дед и Женя осмотрелись и не обнаружили ничего подозрительного, что говорило разве что об их невнимательности. Как только они сделали шаг вперед, их окружили фигуры, затянутые в видавшие виды плащи.
– Стоять! Кто такие? Документы!
Парень не испугался. Он молча рассматривал сталкеров, пытаясь представить их в виде цветных волн, но с людьми новое зрение не работало. Цвет был у всех одинаковый – нейтрально-серый.
Максимыч вынул из-за пазухи выписанные Сергеичем бумаги. Мутанты документов не носили. Как по команде, стволы разномастного оружия отвернулись в стороны.
– Почему шляетесь по поверхности? – глаза старшего пристально смотрели сквозь мутные окуляры противогаза.
Серов пожал плечами.
– Мы с Баррикадной, пришли за нашим врачом. У вас он?
Вместо ответа сталкер указал в сторону входа на станцию.
– А чего вчера не пустили?
– Всех пускать – пускалка засорится! Что-то ты, старый, не похож на сталкера…
– А мы и не сталкеры, – буркнул Серов.
– Сталкеры! – перебил Женя, покосившись на старика с вызовом.
– Не сталкеры – значит, торговцы. И где хабар? Топайте!
Окруженные автоматчиками, они направились к той самой двери, в которую так отчаянно стучались утром. Ствол, впрочем, у Женьки не отобрали.