Мэйфлауэр-2

Бакстер Стивен М.

И все они в той или иной степени напоминали Лору, ее тонкое, ангельское лицо, рассеянный взгляд. Иначе и быть не могло; к такому результату привела слепая сила эволюции, тысячи лет вертевшая злополучным экипажем. Надобность в мыслительных способностях отпала, но подобное лицо могло смягчить сердце дряхлого существа, управлявшего миром.

Странная живая картина из лиц Лоры лишь мгновение оставалась неподвижной. Затем смертные обратились в бегство. Они устремились прочь по коридору, бегом, ползком, натыкаясь на стены.

— Черт меня возьми, с каждым поколением они все

больше напоминают шимпанзе, — пробурчала Андрес.

В мгновение ока все исчезли, и осталась лишь несчастная женщина.

Русель приблизился к женщине, двигаясь осторожно, чтобы не потревожить ее. Она была молода — двадцать, двадцать один? Определить возраст смертных становилось труднее; с каждым поколением они созревали все медленнее и медленнее. Эта девушка явно была уже способна иметь детей — более того, она недавно стала матерью, об этом говорил ее дряблый живот и тяжелые от молока груди. Она вся была в крови — ужасное ярко-алое пятно на фоне тусклых вытертых переборок. Но на руках она держала не дитя.

— Клянусь Летой, — произнес Русель. — Это рука. Детская рука. Меня, наверное, сейчас вырвет.

— Не получится. Взгляни поближе.

Из окровавленного куска плоти торчала белая кость. Руку оторвали у запястья. Два крошечных пальчика были почти начисто обгрызены — от них остались лишь суставы.

— Это запястье, — безжалостно продолжала Андрес, — откусили. Зубами, Русель. И пальцы грызли тоже зубами. Подумай об этом. Немного практики, и можно, схватив один из этих пальчиков резцами, содрать с них мышцы и сухожилия…

— Заткнись! Клянусь Летой, Андрес, я сам вижу. Мы всегда старались избежать каннибализма. Мне казалось, что это достаточно прочно вколочено в их убогие черепа.

— Прочно, без сомнения. Но мне кажется, это был не каннибал — тот, кто это сделал, не принадлежал к роду людскому.

Русель, поднявшись повыше, огляделся. Он заметил кровавый след, ведущий прочь от женщины; сомнения не было: что-то тащили по полу.

— Думаю, среди наших смертных внезапно появился хищник, — сказала Андрес.

— Не так уж и внезапно, — возразил Русель. Какая-то часть его разрозненного сознания изучала информацию о событиях на Корабле, записанную на видеокамеры. Подобные инциденты имели место в течение последних двухсот лет. — Раньше они редко выходили на охоту — пару раз в пятьдесят лет. Забирали в основном стариков или новорожденных — незначительный ущерб. Но теперь, похоже, они стали жадными.

— И проделывают брешь в рядах смертных.

— Верно. Ты хорошо сделала, что привела меня сюда.

Проблему необходимо было решать. Но для этого, с возраставшим ужасом понимал он, ему придется оказаться лицом к лицу с жутью, которую он на тысячи лет выбросил из своего сознания.

— Я с тобой, — мягко произнесла Андрес.

— Тебя здесь нет, — огрызнулся он, — Но мне придется как-то справиться с этим.

— Придется, — качая головой, повторил призрак Андрес.

Он последовал за кровавой полосой, тянувшейся по коридорам деревень. Местами прерываясь, след прятался в тенях, нырял в дыры, протертые в переборках. Русель подумал, что это похоже на тайную охотничью тропу.

Наконец

он оказался перед переборкой, разделявшей Корабль на две части. Здесь кончалась территория смертных. Долгое время он старался не вспоминать о том, что находилось за этой стеной; вообще-то, если бы он мог отрезать кормовой отсек и отправить всю эту дрянь в космос, он бы давно сделал это.

Перед ним зияла дыра, достаточная, чтобы пропустить тщедушного человека: в метровой стене из металла и пластика аккуратно просверлили нору с гладкими стенками.

— Не может быть, чтобы у них нашлись орудия, — удивился он. — Как они проделали это?

— Зубами, — ответила Андрес. — Зубами и ногтями — у них было полно времени. Вспомни, с кем имеешь дело. Даже если бы переборка была алмазной, они в конце концов прорвались бы наружу.

— Я надеялся, что они вымерли.

— Надеялся! Выдаешь желаемое за действительное — ты всегда этим грешил, Русель. Я с самого начала говорила, что их нужно перебить. Они просто дармоеды.

— Я не убийца.

— Нет, ты убийца…

— Это люди такие же, как и смертные.

— Нет, не такие. А теперь они принялись поедать наших смертных.

Русель заколебался у входа в нору. Андрес, видимо, угадала его страх, но ничего не сказала.

Он двинулся вперед.

Пройдя по туннелю, он оказался в огромной, перевернутой вверх дном комнате в основании Корабля, которую по-прежнему называл амфитеатром. Это было просторное, голое помещение в форме поставленного на бок цилиндра. После перехода к искусственной гравитации здесь проводили монтаж громоздких установок, необходимых для подготовки к длительному межгалактическому путешествию. На полу и стенах сохранились детали давно покинутых сооружений: консоли, металлические платформы, чудовищные подъемные краны для работы при низком тяготении, похожие на гигантские скелеты. Повсюду висели круглые лампы, распространявшие желтовато-белый свет. Странное, величественное зрелище, оно вызвало в памяти Руселя картины прежней счастливой, деятельной жизни. На стене комнаты, когда-то служившей полом, он даже разглядел кронштейны, поддерживавшие антигравитационные койки, в которых члены экипажа лежали во время старта.

Все поверхности были изъедены ржавчиной. Никакого движения. Бывший пол, который Андрес сделала прозрачным всего через год полета, покрывало нечто, напоминавшее камень. Это был слой затвердевших фекалий, тряпок и грязи — стена дерьма, загородившая Галактику.

Сначала Русель не заметил в этих металлических джунглях ни одного живого существа. Затем, присмотревшись и слившись с окружающими руинами, он смог кое-что разглядеть.

Они похожи на тени, подумал он; хрупкие двуногие тени, они скрытно, осторожно мелькали среди консолей. Временами они напоминали людей — прямоходящие, целеустремленные, с тонкими конечностями, раздутыми животами. Но стоило им опуститься на четвереньки и поскакать прочь, согнувшись в три погибели, и всякое сходство с людьми исчезало. По-видимому, они не носили одежды, как и экипаж Корабля. Но тела их, в отличие от смертных, покрывали какие-то густые темно-бурые волосы. Мех.