Меж двух мгновений Вечности

Карман Владимир Георгиевич

Как всегда, в состоянии боевой сосредоточенности включилось удивительное и непонятно как работающее чувство. Зрение - не зрение, а какое-то визуальное предчувствие, позволяющее ему видеть мир таковым, каким он будет через несколько мгновений. Он увидел, как его противник, выпрыгнув вверх, резко толкнулся ногами о дерево, меняя направление прыжка. Потому и бросился на перехват именно туда, куда нужно. Ухватил его за штанину, и потянул, повернув спиной к себе. Стиснул, сдавливая грудную клетку, жёстко, но аккуратно, чтобы не поломать ребра.

– Ну что, паря, знакомиться будем?
– спросил Крот, обезоруживая обмякшего противника

и опуская его на землю. Но тот лег не так, как ложатся потерявшие волю к сопротивлению. Внутри его явно затаилась злая сила. Притворным смирением Крота было не обмануть. Он вынул пистолет, направил на пленника, приказал:

– Повернись.

Сказал по-русски. А на каком языке ему еще было говорить? Не на французском же! Пленный его понял. Медленно приподнялся, сел, поднял голову. Крот не видел его лица - оно было закрыто зеркальной пластиной. В этой пластине он видел своё отражение.

– Подними, - приказал Крот. Парень повиновался. Отражение, пропав на мгновенье, тут же вернулось вновь. Вернее, Кроту так показалось в первую секунду. Но это было не отражение. Это было его настоящее лицо. Только... Моложе лет на двадцать. И вот тут Крот, растерялся. Парень, казалось, растерялся тоже. Но опомнился он первым. Не вставая, сильно оттолкнулся ногами от земли и, перемахнув кусты, исчез. Крот мог бы догнать его пулей, но стрелять не стал. Задумчиво посмотрел на примятую траву, потряс головой и шлёпнул себя по колену. Вернувшись к лёжке, подобрал маскнакидку, не спеша сложил почти невесомую ткань и засунул в карман. Из задумчивости его вывел сигнал переговорника. Вызов шёл от летунов.

– Крот, - Ирина назвала его позывной неуверенно, словно позволяя себе фамильярность, - ты вне купола?
– Понятно, что ей не привычно с ним вот так. Но радиопереговоры имеют свою специфику. Да и называть крота на "вы" нелепо.

– Так получилось.
– Понятно, как она догадались. Пеленг-кольцо.

Голос её окреп, стал деловым, жёстким.

– К тебе движется Колибри. Я вывожу на перехват двойку.

– Отставить, - оборвал её Крот.
– Не открывать "окон"!
– И добавил спокойней, - данные со спутников смотрели?

– Нет. При чём тут?..

– Где-нибудь, наверняка, висит Дракар. Не отпустят они Колибри без прикрытия. Отставить истребители, - и добавил то, о чем тут же пожалел, - хватит нам двух сожженных.

Она ответила с обидой.

– В воздухе вам не подчиняюсь.

– Операция смешанная.
– И смягчил фразу, - Ирина, не надо перехват...

И, недоговорив, повалился наземь, ударив из трофейного бластера, который уже давно держал в готовности, по зарослям, где почувствовал, увидел вторым зрением, злое, опасное присутствие. Яркая вспышка, знакомый высокий длинный вопль, вырывающийся из обожженного тела. В розоватой дымке плыло перед глазами то, чего ещё не случилось. Качнулись ветви и над кустами возник ещё один бэр, выцеливающий в него толстым стволом сетебросателя. В мнимой реальности они выстрелили одновременно, а в настоящей выстрел Крота прозвучал в тот момент, когда голова бэра только показалась над листвой. Вспышка и вновь знакомый, вызывающий ужас и жалость крик, к которому Крот за эти годы так и не смог привыкнуть. Вот он, экипаж пропавшего Селезня. Значит, где-то ещё двое. Раз не стреляют, значит у них установка - взять его живым. Он метался глазами в будущем, выискивая цель. И когда она появилась, он отметил её выстрелом. Бэры

не умеют хитрить: крик всегда признак попадания. И ещё они не боятся. Бесстрашны в буквальном смысле слова. Генные инженеры, создавая их, не ставили перед собой задачи уподобить их людям. Было достаточно, чтобы они двигались, нажимали на гашетки, и понимали слова команды.

Крот поднялся на ноги и стал осторожно отступать к защитному куполу. Ударил ещё раз наугад, в показавшуюся подозрительной комбинацию света и тени, но крика не последовало. Когда почувствовал спиной уплотнение воздуха. Вздохнул облегченно. Хотя радоваться было рано. Как еще примет его поле? Некогда ощупывать его и искать прореху в переплетении силовых волн. Но поле приняло. И на прощанье ещё раз выстрелил в неосторожно высунувшегося бэра. Пучок света пробил его насквозь, и тот час пламя с треском охватило квадратную фигуру. Бэр заметался, замахал руками, скукожился и осел, оборвав полукрик-полувизг.

Крот втиснулся в невидимую, но ощутимую до боли среду, добрался до "нулевой отметки", а оттуда его выбросило внутрь купола. Присел отдышаться и дать отдохнуть ноге, и в этот момент полыхнуло. Ударило звонко и ярко. Словно сгусток пламени обрушился с небес. Он непроизвольно закрыл глаза, а когда открыл их, увидел, что, за куполом в том месте, где он только что прошел, чернеет выжженная земля. Четкая линия раздела черного и зеленого проходила по границе действия силового поля. С той стороны огненным вихрем в радиусе не менее пятнадцати метров сожгло траву и листья, обуглило ветви. Дальше на смену черному приходили темно-коричневые, тускло-оранжевые и, наконец, жёлтые цвета. Вяло занималась трава.

– Да, - процедил Крот, - ничего себе сходил за колбаской...

И удивился. Удивился тому, что, вспомнив о колбасе, страшно захотел есть.

Глава восьмая

Дневальный в ответ на его звонок, посмотрел в окошко, открыл калитку и, приставив метлу к стене, почтительно козырнул. В глазах его мелькнуло удивление. Крот, усмехнувшись - да уж видок у командира был ещё тот, - ответил на приветствие и вошёл в дом. Вызвал Григория.

– Ты где? Отставить поиск. Давай ко мне. И поесть чего-нибудь захвати. И камуфляж какой-нибудь, переодеться.

Григорий принес солдатский котелок с борщом, ещё один котелок с картошкой и двумя утопленными в толчёнку котлетами, свёрток с нарезанным чёрным и белым хлебом.

– Так и нёс?
– Спросил Крот удивленно.

– Бойца прихватил в солдатской столовой.
– Усмехнулся Григорий.
– Мне как бы не по чину.

– Будешь?

– Я обедал.

– Ну, тогда ставь чай.

– Уже.

– Что уже?

– Дневальный у себя греет. А другой в буфет за конфетами побежал.

– Раз есть не будешь, иди пока комнату себе подбери, дай пообедать спокойно.

Григорий смотрел дом ровно столько времени, сколько командиру потребовалось на то, чтобы управиться с обедом. Вернулся с шипящим чайником и со вскрытым пластиковым пакетом конфет.

– Дневальных угостил, - кивнул он на прореху в упаковке.

– А давай за встречу, - сказал Крот.
– Бери конфеты, и пойдем ко мне наверх. Чай потом попьем.

Он достал из шкафчика хороший коньяк - из подарочного набора, что вручили ему в штабе Форсис во время чествования.

– За везение. Ты знаешь, сегодня я в очередной раз родился.