Меж двух огней

Коган Мстислав Константинович

Двор небольшой крепости был заполнен солдатами. Тут собрались все. Виднелись сиреневые котты моих ребят, чёрные кольчуги бандитов Гайера, и зелёно-желтая форма баронских солдат. Некоторые стаскивали тела убитых врагов в кучу. Другие швыряли кувшины с маслом. Третьи подпаливали соломенные крыши каких-то сараев.

— Тут наши дороги расходятся, — к нам подошёл Гайер, — Мы с ребятами сейчас уйдем в леса и какое-то время будем жить там. Вам же лучше поспешить на корабль, пока бойцы белорясников не добрались сюда.

— Не хочешь с нами? — хрипло поинтерсовался

я, — Уверен, для твоих людей на корабле найдется местечко.

— Нет, — покачал головой бандит, — Море это не для нас. К тому же хуй я отдам наш город этим святым уродом. Они полезли на моих людей. Объявили мне войну. Значит войну они и получат. А вам и впрямь пора отправляться. Ты меня конечно извини, но из вас бойцы сейчас, как из собачьего дерьма — хлеб. Но… — он на мгновение замолчал, — Если уж судьба сведёт нас вновь, то я им всем поставлю по кружечке пива, за то представление, что они устроили в столице. Оно было достойно любых оваций.

Он повернулся к своим бойцам и начал командовать отход. Бароновы люди и мои ребята уже выходили через ворота крепости. Во дворе вскоре остались только я, Бернард и Вернон.

— Идём, — потянул меня сержант к выходу, — Пока облава не нагрянула.

— Один момент, — бросил я и прикрыл глаза, собирая все остатки сил в небольшой пылающий комок, аккурат над правой ладонью. Дал ему немного повисеть, напитаться энергией. А затем со всей силы швырнул прямо в одно из полуоткрытых окон первого этажа. Послышался взрыв и грохот осыпающихся камней. Наружу вырвался оранжевый язык пламени. Искры попали на разлитое по полу масло. Пожар начал стремительно расползаться, по первому этажу донжона, обгладывая тела убитых и заживо поджаривая тех, кто ещё шевелился.

— Вот теперь пойдем, — слабо улыбнулся я. Свесил голову на грудь. И потерял сознание.

Очухался, когда меня встаскивали по трапу. Огромный трёхмачтовый галеон спустил его на маленькую рыбацкую пристань.

На борту корабля царило оживление. Солдаты раскладывали носилки с раненными. Матросы ставили паруса, готовя судно к отплытию. На кормовом квартердеке (небольшая приподнятая палуба в задней части корабля) виднелась фигура барона. Он и несколько его подчиненных взводили тяжелую, палубную баллисту, готовя орудие к бою.

— Охренеть, ты живой, парень, — удивлённо бросил тот, когда мы с Бернардом, взобрались на их палубу. Немного помедлил, сверля меня оценивающим взглядом, затем вынес вердикт, — Правда выглядишь, как собачье дерьмо, которое сожрали и высрали снова. Ну да это дело поправимое.

— Точно, — слабо улыбнулся я, тяжело опираясь на плечо сержанта, — Как у нас дела? Готовы к отплытию.

— Почти, — кивнул Байран, — Сейчас матросы только бизань (скошенный парус, идущий последним на трёхмачтовых судах) поставят и отправимся в путь. Ого, — он прислонил к глазу окуляр подзорной трубы и добавил, — Ты посмотри кто к нам в гости пожаловал. Неужто твой дружок, который вас всех сдал!

По деревянным ступенькам, кое-как прилаженным к крутому каменному склону

и впрямь спускались солдаты ордена. Десятки бойцов. Они спешили к пристани, надеясь задержать корабль. Взобраться на борт и перебить всех, кто здесь находился. Но успеть они уже не могли.

Со стороны фок-мачты донёсся чей-то грубый, хриплый окрик.

— Отдать швартовы!

На змеи канатов, связывавших корабль с пристанью тут же с гулким стуком опустились лезвия топоров. Ветер подул в широкие серые паруса, наполняя их своей силой. Огромная деревянная махина заскрипела и медленно, величественно двинулась навстречу океанским водам.

— Ты имеешь ввиду, Дитриха?

— Того самого святого кастрата, который упёк Генри в застенки, — кивнул барон, передавая мне трубу, — Ну дак как? Он? Или нет?

Первые солдаты уже спустились на пирс и принялись отвязывать лодки. Они всё ещё надеялись догнать нас и взять галеон штурмом. Слышались резкие окрики команд. Окрики, звучавшие до боли знакомым голосом.

— Он самый, — кивнул я, поймав в окуляр фигуру рыцаря.

— Хорошо! — радостно рявкнул барон, выхватывая трубу у меня из рук, — Просто, сука, отлично! Ну ка, Остин давай. У тебя глаз алмаз. Поведай нам, на сколько нам эту дуру опускать?

— Четыре градуса, — после некоторых раздумий бросил солдат.

— Слышали парни! — крикнул Байран, хватаясь за один из взводящих воротов, — Вниз на четыре.

Баллиста заскрипела. Остриё здоровенного метательного копья, лежавшее в её ложе свесилось за борт. Барон подошёл к бочке, взял с неё увесистую деревянную киянку и одним мощным ударом выбил из машины спусковой клин.

Воздух с шипением разрезала толстая тетива. Копьё сорвалось с ложа и исчезло за бортом корабля. Спустя секунду со стороны пристани послышался оглушительный грохот, тут же перемешавшийся с криками раненных солдат.

— Ну что, прибили скота? — поинтересовался барон у своего солдата. Тот в ответ, лишь разочарованно покачал головой, и после секундного молчания ответил.

— Снесли пирс, потопили несколько лодок и прибили пяток рядовых. Остальные попрыгали в воду. Хер его знает, выплывут или нет.

— Значит, не попали, — разочарованно протянул барон, — Говно у тебя вместо алмаза, — почесал густую бороду, смерил меня придирчивым взглядом и добавил, — Ладно. Дадут боги, ещё убьём этого сукина сына.

— Да, — на моих губах появилась невольная ухмылка, — А я то надеялся, что больше никогда с ним не встречусь.

— Они, — барон кивнул, на бойцов ордена. Те из них, что уцелели после обстрела, словно побитые промокшие шавки выбирались из воды на мелкую гальку берега, — Так, похоже, не думают.

Однако, мысли святош уже никого не волновали. Догнать нас они всё равно уже не могли. Пирс уничтожен, лодки побило и раскидало. А бросаться за нами вплавь, никто не спешил. Никто, кроме Дитриха, который судорожно метался по берегу, пытаясь привести остатки своих людей в некое подобие боевого порядка. Впрочем, и от этого толку было немного.