Между двух войн

Чекалов Денис Александрович

Старичок-торговец присел еще в тот момент, когда сапфировые звезды едва не подправили ему прическу.

Он так и не смог принять ровного положения, поэтому Франсуаз, ухватив горшечника за шиворот, выпрямила его сама.

Ноги человечка взболтнули воздух.

– Ты второй раз вляпываешься в неприятности, – произнесла Франсуаз.

Она оправила старичку одежду и сделала это так энергично, что едва не выбила из бедняги дух вместе с жизнью.

Торговец согласно закивал, хотя, могу держать пари, он не понял ни слова.

Он просто был рад,

что ему еще есть чем кивать.

Демонесса подтолкнула его в спину; это напомнило старичку, что пора идти.

Едва не потеряв свой пыльный тюрбан, который наполовину развязался и грозил упасть с головы, он поспешил прочь с городской площади.

Франсуаз вернула меч в ножны. Ей даже не пришлось обагрить клинок кровью королевских лучников.

– Поехали, – отрывисто сказала она. – Надо вернуться в минарет.

Стук копыт прогремел над площадью. Вороная лошадь захрапела, осаженная на полном скаку.

Гордый скакун остановился напротив Франсуаз. Че­ловек с холодными глазами восседал на нем, положив правую руку на рукоять меча.

20

– Ты сменила прическу, Франсуаза, – произнес всад­ник.

Его голос вибрировал от скрытой ненависти, крепкие зубы были обнажены, и слова с трудом пробирались сквозь них.

Этот человек очень легко впадал в бешенство, но почти никогда не давал своей ярости возобладать над собой.

– Доррос, – сказала Франсуаз. Девушка вскочила в седло, и гнедая загарцевала под ней.

– Понравилось в Коканде? – спросила девушка. Вороной конь всхрапнул.

– Ты заплатишь за каждый день, что я провел в рабстве, – прорычал Доррос Бланко. – Я верну тебе каждый удар кнута, который получил от надсмотрщиков.

– Вот как? – Франсуаз издевательски усмехнулась. – А ты, помнится, говорил, что любишь путешествовать.

Я сложил руки на груди.

Бланко пришпорил коня, удерживая его на месте. Он хотел разъярить вороного перед бешеной скачкой.

– За твою голову я получу пятьдесят тысяч золотых, – проговорил он. – Но знай, Франсуаза, я убью тебя с удо­вольствием.

– Когда ты говорил это в прошлый раз, – произнесла девушка, – то сидел в яме, по пояс в грязной воде, вместе с другими рабами. Как ты выбрался, Доррос? Оказался слишком вонюч даже для них?

Франсуаз сорвала с пояса кожаную плеть, и тринадцать сюрикенов запели в воздухе.

Каждый из них летел быстрее, чем зентарийский шмель; и все они были направлены в Дорроса Бланко.

Наемник выхватил меч. Прямое лезвие кривилось двумя шипами у гарды. Закаленный клинок, проворачиваемый умелой рукой, раскрыл радугу перед лицом охотника за головами.

Все тринадцать сапфировых звезд зазвенели о мостовую, отбитые молниеносными ударами. Доррос Бланко поднял меч, салютуя своей противнице.

Франсуаз в бешенстве зарычала. Никогда-то она не пытается сдерживать свою ярость.

Демонесса выхватила меч из заплечных ножен, и гнедая стремительно понеслась навстречу вороному коню и его всаднику.

Гнев Дорроса был столь же сокрушителен, но наемник держал его на прочной узде.

Исторгнув глухое проклятие на своем родном каталонском наречии, Бланко погнал своего коня вперед, навстречу Франсуазе.

Клинки встретились.

Облако золотых искр поднялось над съехавшимися всадниками. Так взвешенные частички воды создают радугу над водопадом.

Долю секунды враги смотрели в лицо друг другу; потом горячие скакуны развели их, несясь в противоположные углы площади.

Бланко не ожидал, что удар демонессы окажется таким сильным. На пять или шесть секунд его кисть онемела. Доррос выронил бы свое оружие, если бы долгие годы выучки не заставили пальцы смыкаться тугим капканом.

Наемник понял, что недооценил свою прекрасную противницу. Ненависть, которую он испытывал к ней, притупила его бойцовские навыки. Но звон скрещенных мечей вновь сделал его самим собой.

Франсуаз засмеялась.

Удар Дорроса Бланко тоже был силен, гораздо сильнее, чем мог он себе представить.

Но прекрасное лицо демонессы выразило лишь насмешливое презрение, и Дорросу подумалось, что она даже не почувствовала его меча.

Лошади развернулись.

Всадники вновь понеслись навстречу друг другу. Доррос Бланко испытывал бешеную злобу, Франсуаз наслаждалась.

Скрещенные клинки вновь запели литаврами битвы.

Доррос Бланко вложил всю силу в свой удар: месяцы, которые он провел в кокандском рабстве. Непосильный труд на плантациях сахарного тростника и рассыпчатой маниоки. Кнут надсмотрщика, который опускался на каждого, кто был виноват перед господином, и дважды на того, кто не провинился. Вонючая яма, полная грязи, в которой ему приходилось проводить ночи.

Меч Франсуаз, выбитый из ее руки, звякнул о булыжник мостовой.

Торжествующая улыбка разрезала лицо Дорроса Бланко. Он знал –теперь ничто не помешает ему снести демонессе голову.

Я не двигался.

Франсуаз никогда бы мне не простила, если бы я помог ей в этот момент. У нее свои представления о чести.

Бланко развернул лошадь. Вороной конь понесся навстречу девушке, точно выпущенный из пушки снаряд.

Франсуаз выхватила из сапога короткий кинжал. Доррос Бланко лишь усмехнулся. Изогнутый клинок не мог противостоять закаленному мечу.

Демонесса метнула нож в мостовую. Лезвие глубоко ушло между двумя камнями. Но меткий бросок был направлен не в них.

Кинжал ударился в край лежащего на булыжниках меча. Длинная дайкатана подпрыгнула, точно грабли, если наступить на них ногой.

Прекрасная демонесса послала гнедую навстречу Дорросу Бланко.

Она нагнулась – за мгновение до того, как противникам вновь предстояло встретиться, меч Франсуаз поднялся над мостовой, и пальцы девушки сомкнулись на его рукояти.

Доррос обрушился на демонессу, словно удар молнии. Франсуаз встретила его поднятым мечом. Искры ударили в лицо Бланко, бешеная боль пробежала вверх по его руке.