Между нами, девочками
Шрифт:
Углубившись в размышления, я шла по тихой улочке и смотрела себе под ноги.
Внезапно из-за поворота выскочила серая иномарка — кажется, «Мазда» — и ринулась прямо на меня, заехав боком на край тротуара.
Все произошло настолько стремительно и неожиданно, что я лишь успела ойкнуть и высоко подпрыгнуть.
Приземлившись на капот мчавшегося с бешеной скоростью автомобиля, я изо всех сил вцепилась ногтями в железную окантовку переднего стекла.
Сквозь темную зелень тонировки я не могла разглядеть
Впрочем, это мне и не было нужно.
Убийца нервничал.
И нервничал очень сильно, если решился на такой отчаянный шаг.
Два ногтя уже сломались, мне становилось все труднее удерживать равновесие на гладкой металлической поверхности.
Еще немного — и я рухну прямо под колеса автомобиля.
Но «Мазда» сделала резкий поворот, отбросив меня на газон, и, поддав газу, резво умчалась вдаль.
Я брякнулась в миллиметре от огромного ствола массивного дуба.
И даже не получила сотрясения мозга.
Поднявшись с газона и отряхнув одежду, я гордо продолжала путь.
Впрочем, до дома Заварыкиных оставалось всего ничего.
Большую часть пути я проделала на капоте «Мазды».
И совершенно бесплатно.
Разве что ногти об нее обломала.
…Я намеревалась посетить дом Заварыкиных для того, чтобы в спокойной обстановке побеседовать с Александром, но после разговора с Кленовым у меня появился более веский повод для визита.
Даша ждала у окна и, завидев меня, помахала рукой и бросилась к двери.
— Дома, — прошептала она, указывая на дверь, ведущую в гостиную. — Я сказала, что вы придете, и… и он согласился с вами поговорить.
Я кивнула ей и прошла в центральную комнату.
Огромный зал был сплошь заставлен разнообразными телевизорами и стереосистемами.
В центре комнаты сидел Александр Сергеевич Заварыкин в наушниках.
Он внимательно слушал прямую трансляцию ежегодного послания Президента Федеральному собранию.
На лице Заварыкина было написано нездешнее умиление.
Завидев меня, он сорвал наушники и, не здороваясь, прошептал:
— Боже, какой звук! Вы представляете, японцы теперь научились делать…
Я не смогла сдержать смеха.
Александр обиженно посмотрел на меня и нехотя вырубил самый большой телевизор кнопкой на пульте дистанционного управления.
— Не сердитесь, но у вас было такое вдохновенное лицо! Я подумала, что на вас так действует речь Президента.
— Какая речь? — не понял Заварыкин. — Ах это! Да я и не слушал, о чем он говорит, просто следил за частотой звукового сигнала. Хотите попробовать?
— О нет! — наотрез отказалась я. — Только не это.
— Как хотите, — снова обиделся Саша.
Наша встреча начиналась не лучшим образом.
Заварыкин отложил в сторону громоздкие наушники, немного задержав их в руке, словно не желая расставаться
Он слегка покосился на дверь и, подозвав меня, прошептал на ухо:
— Моя жена — убийца!
— Вы это серьезно? — удивилась я.
— Еще бы! — вытаращил глаза Заварыкин. — Она, точно говорю вам! Сперва любовника укокошила, а теперь ко мне подбирается.
— С какой же это стати? — не могла я взять в толк.
— Да вы только посмотрите на нее, — втолковывал мне Саша. — Ходит чернее ночи, не ест ничего. Не пьет! Разве это нормально? И потом, вы ведь знаете, что ее алиби — липа?
— Знаю, — кивнула я.
— Ну так арестуйте ее, и дело с концом, — предложил мне Заварыкин.
— Не имею полномочий.
— Да? — в третий раз расстроился Саша. — А я-то думал… Когда она, змея эта, подошла ко мне вчера, я чуть сознание не потерял от страха. Думал — пришьет. Нет, обошлось. Сначала я ничего не понял из ее рассказа, а потом до меня дошло, что Дашка говорит про вас. Ну я и думаю — удачный момент, чтобы сплавить ее в руки правосудия.
— Послушайте, Саша! — начала терять я терпение. — Как вы с вашим магазином управляетесь?
— А что? — удивился он. — Очень даже управляюсь. Сдал — принял. И вся недолга. И потом снова принял. «Крыша» есть, народ грамотный, толковый. Не оплошают.
— Вот что, — сказала я строгим голосом. — Передайте вашей матушке, что у Дарьи Томашевской больше нет алиби. Сегодня арестован Колян. Он сразу раскололся и назвал кое-какие фамилии. Запомнили или повторить?
— Погодите, я сейчас запишу, — бросился Заварыкин к блокноту. — Как вы говорите?
Я медленно продиктовала ему свое сообщение.
— Непременно передам, — пообещал Саша. — А почему бы вам самой не встретиться с моей мамой?
— А мы уже встречались и не очень понравились друг другу, если честно. Так что считайте, что я делаю ей одолжение, заранее предупреждая об опасности.
— Понял, понял, — закивал Саша. — А как же быть с этой…
И он указал пальцем на дверь.
— Очень просто, — ответила ему Даша, появляясь на пороге.
Она была одета в легкую куртку и держала в руке маленький чемоданчик.
— Я ухожу от тебя, Александр, — тихо проговорила она. — Эти годы, что я прожила с тобой, — потеряны для меня. Так больше не может продолжаться. Прощай.
Она повернулась и быстро зашагала к двери.
— Даша! — крикнул ей вслед Заварыкин и посмотрел на телефон. — А как же…
Он сделал нерешительный шаг по направлению к двери, обернулся к телефону, немного подумал и выбрал все же телефон.
Я решила, что мне не стоит здесь задерживаться.
— Карл! Привет, старина! Знаешь, мне так херово сегодня… Давай завалимся вечерком к Глории или в парную… — провожали меня звуки телефонного разговора.