Между небом и землей
Шрифт:
Я молчала, глядя в его пустые глаза, в которых он утаивал нечеловеческую боль и обиду. Момент истины настал, а правда всегда ранит, режет старые шрамы, срывает кожу наждачной бумагой. Кто я после этого? Права голоса в его рассудке я уже не имела и не знала что сказать, как загладить несгладимую вину? Отчего судьба выбрала для меня другого мужчину? Наказание любовью…
— Сириус, я…
— Хватит! — Резко произнес он. — Ты ничего не изменишь словами, просто скажи, как давно? — Опустил голос Сириус.
Руки дрожали от нахлынувшего раскаянья, волнами скапливающегося в голове.
— Не знаю…
Я и правда не знала, когда всё это началось, вчера? Несколько дней или месяцев назад, а может даже с первого дня поступления в Хогвартс? Сириус, быть может, это случилось до тебя?
Еще один неуверенный шаг навстречу к мужчине, я хотела что-то сделать, ноги просто сами двинулись в его сторону. Внезапно он схватил обе моих руки, грубо, жестко, болезненно, но я не смела возразить.
— Анна, ты была единственным человеком, для которого я жил. — Произнося эти слова, он совсем забыл о своём крестнике. — Как давно ты начала врать мне?
Его голос был озлоблен, а самоконтроль ослаблен, еще немного и он просто сойдет с ума, его глаза выражали нездоровый ужас, отчаяние.
— Я правда не знаю… — Снова сказала я эту глупую фразу едва различимым шепотом.
— Не ври мне. — Он запнулся, но злобно, сжимая мои руки всё крепче, затем сквозь зубы продолжил. — Только не говори мне, что…
— Да. — Перебила я, наконец решив выдать всё и разом, ведь не стоит растягивать этот и без того неприятный, омерзительный момент. — Я люблю его…
Его глаза не выражали ничего, Сириус уже догадывался об истинных чувствах Анны, уже испытал на себе груз боли, и возвращающегося одиночества, но услышать это вот так, прямо из её уст, был совсем не готов. Мужчина догадывался, что с Анной не всё чисто, её вспышки самобичевания, он и не мог представить по какой причине они могли быть. Но теперь всё предельно ясно, последние паззлы встали на место, но почему она позволяла быть ему рядом? Неужели издевалась, использовала… Нет, Анна вовсе не такая, она металась в этой гнетущей любви к Снейпу, пыталась забыть. Он вспомнил, как она отчаянно отталкивала его, как не хотела подпускать к себе, но в конечном итоге снова принимала его любовь. Глаза Сириуса налились кровью, вспышка ярости, пришедшая за помутнением, ступором, привела к неконтролируемым последствиям. Анна оказалась на снегу, схватившись за щеку, она пустыми глазами смотрела на него. Сириус даже не понял, как это могло получиться, как он мог ударить любимую девушку, пускай и поступившую с ним подобным образом. Он никогда бы не сделал этого, но увы, не сдержался, это был странный порыв обиды. Он ударил её однажды, но лишь для того чтобы привести в чувства, когда она подралась прямо в гостиной Гриффиндора. Но это… Время застыло в ожидании, когда две восковые фигуры мужчины и девушки отойдут от длительного шока, и их парализованные тела вновь обретут способность двигаться. Его глаза наполнялись ужасом от содеянного, он хотел было кинуться к ней, поднять, отряхнуть, но Анна вскочила со снега и с полоумными, полными горечи глазами проговорила:
— Я заслужила это, хочешь, бей меня, если тебе от этого полегчает, я готова.
Эти слова не были язвительными, не были призваны к провокации, девушка и вправду так думала, и готова была подвергнуть своё хрупкое тело избиениям. Анна закрыла глаза, подставив лицо, почему она делает это? Ведь знает, что Сириус никогда не будет делать подобного, она сошла с ума от чувства вины, вспарывающего и без того неокрепший организм. Она определенно сумасшедшая. Сириус смотрел на неё с непонимающей гримасой боли, он больше никогда не ударит её, никогда не причинит боль, просто не сможет, ведь теперь они живут на разных планетах. Что-то заставило его сделать шаг и обнять грешного ангела, которого он любил так крепко, так искренне и нежно, что позволил своим рукам оставить красный след на её щеке. Быть может замешательство, или всё то же чувство всеобъемлющей вины, заставляло Анну оставаться в его объятиях. Она была неподвижна словно фарфоровая кукла, и кажется даже не дышала. Новый приступ боли отозвался поглаживанием её белоснежной головы, он не мог отпустить её и сжал крепче. Сопротивление? — Нет, его не было, словно девушку действительно парализовало…
— Прости… — Прошептал он ангелу, которого он больше не сможет обнимать, целовать, дарить тепло и ласку, любить.
Пошевелиться мне мешал полоумный рассудок, еще не пришедший в себя после его неожиданного удара. Сириус ударил меня, в порыве ярости, но это была целиком и полностью моя вина. Сказать в лоб человеку, который любит тебя о чувствах к другому мужчине, да я совсем свихнулась… Что я делаю в его объятиях? Снова предаю себя, или теперь Северуса, но я должна вынести это, потому что разрушила мир дорогого мне человека, заставила его страдать, ударила его морально, а он меня физически… Просто переживи это Анна, умоляло сознание. Просто переживи это Сириус, как бы тяжело не было, ты еще найдешь свою судьбу… Мерлин! О чем я говорю, я не имею права рассуждать об этом так черство, холодно. Быть тварью так просто… Ты тот, кто показал мне дорогу к свету, с тобой я узнала истинную любовь, но она закончилась, испарилась, ушла куда-то, и я не смогла её удержать… Спасибо Сириус, прости, что я не пошла за тобой дальше, прости, что так жестоко предала тебя…
Этот безмолвный разговор с самой собой, бессмысленные рассуждения о том, что в его жизни еще наступят светлые времена, что всё изменится, он вылечится от этой неправильной любви, которая вырвала из души ещё какую-то часть тепла и добра. Эти мысли, они были такими детскими, но кроме них ничего в голову не приходило. Скорее всего, мне было проще так утешить себя. Мои руки не смыкались на его спине, они висели как тряпки, я не могла больше отвечать на эти объятия, теперь у меня был долг перед Северусом. Молчание не угнетало, я просто думала о чем-то, стараясь привести все мысли в порядок, но получалось это слабо.
— Прости меня… — Снова выдохнул Сириус.
За что? За пощечину, которую я бесспорно заслужила? Ты можешь бить, избивать меня до потери сознания, ты можешь вырезать моё сердце, пока оно не бессмертно, я это тоже заслужила, хотя теперь отчаянно хотела жить, существовать возле мужчины, с которым наконец, после долгих скитаний меня свела судьба. Пускай он не идеален, груб, иногда жесток и эгоистичен, пускай он не красив, как ты, милый, добрый, заботливый Сириус, пускай он никогда не сможет дать мне того тепла, которое давал ты, но я люблю его, я хочу прожить остаток жизни с ним, хочу умереть в один день… Ты небо, а Северус тяжелая, засасывающая глина, то сухой песок, то промерзшая жесткая земля. Вы так непохожи, но вы для меня всё, только ты прошлое, а Северус настоящее и будущее, которое теперь никто не сможет отнять у меня, и даже Волан-де-Морт.
Он отпустил меня, когда смог, когда его руки и эмоции снова стали слушаться. Смотрел в мои глаза, возможно ища в них хоть какой-то несуществующий намек на то, что это просто злая шутка, розыгрыш, и сейчас я прижмусь к нему сама, и мы снова будем вместе. Но я стояла неподвижно, борясь с желанием пожалеть его, заключить в объятия… Но увы, я не имела на это права…
— Если этот… Если он обидит тебя, я убью его. — Довольно резко произнес он.
Это была вовсе не шутка, Сириус был серьезен и более того, он отпускал меня, не смотря на всю боль, что насиловала его изнутри, он смирился? Нет, вряд ли, это всего лишь маска, маска настоящего мужчины, коим он был, маска мужчины, готового перенести предательство женщины…
Весь наш разговор окончился довольно скупо, мы просто пошли в дом к уже проснувшимся обитателям. Гарри и Гермиона неуверенно поздоровались, а Рон и вовсе промолчал, они все знали что произошло, и их эмоции не обязательно было считывать, лица говорили о многом. Эта странная ненависть обида за Сириуса, непонимание… Гарри так сильно ненавидел Снейпа, он и представить себе не мог, что между мной и нашим бывшим преподавателем может что-то быть, нет, я не верно выразилась… Между Анной, девушкой способной на всё ради друзей, девушкой далеко не свободной и монстром, которого презирали все, тем, что убил Альбуса Дамблдора, тем, что совершил столько грубых ошибок, может что-то быть. Это просто не укладывалось в их головах, они презирали меня, эти чувства витали по комнате, они презирали меня и жалели Сириуса, который никогда бы не принял их моральную поддержку и возможно даже посоветовал не лезть не в свое дело, потому что он настоящий, он не слабак… В сердце кололо, я всё равно о нем думала, никак не могла отпутить…