Между Раем и Адом
Шрифт:
Выдохнув, я ответила:
— Не в состоянии. Спроси у папы, если хочешь знать, о чем он со мной беседовал. Я говорить не буду. Как бы, отец тебе и так все и всегда рассказывает. Думаю, один маленький секрет ты переживешь, — хмыкнула я, вставая с кровати и потягиваясь.
Отойдя к окну, я оперлась на него ладонями.
Ужас, даже один день не дадут спокойно отдохнуть. То про проклятие рассказывают, то выведать тайны пытаются. А Катрин тем временем замерла на месте. Наверняка переводит дух, чтобы не сорваться и снова не назвать тварью. На самом деле, как бы я к ней ни относилась, она относительно сдержанная. Хорошо, не относительная. Она очень сдержанная, просто любила
Пару минут висело безмолвие. Я все так же стояла и смотрела в окошко, а Катрин о чем-то думала. В конце концов эта напряженная тишина прервалась коротким вздохом, и рука сестры осторожно легла на мое плечо. Либо она приняла какое-то решение, либо это был вздох отчаяния, что ее очень упрямая сестра не может простить ее за все те годы оскорблений и унижений.
— Ну Кейт. Ну что ты вредничаешь? — спросила она, однако тут же убрала руку и встала рядом, глядя на сад. — Ладно. Можешь не говорить. Может, тогда полетаем? Как в детстве это бывало. Ну, еще когда мама была…
— Да, да, да. Не напоминай. Итак, настроение ни к черту, — отмахнулась я и глубоко задумалась.
Когда-нибудь все эти ссоры надо ведь прекращать. Когда-нибудь они должны сгладиться и превратиться в забытую тень прошлого. Как долго можно переругиваться друг с другом и ставить нашу маленькую сестру в очень неловкое положение, когда она любит обеих, а эти две говорят друг про друга гадости? По правде говоря, мне и самой надоели все эти разборки и испорченное после хорошего дня настроение. Почему-то тогда я не подумала, что так можно просто втереться в доверие, ведь не видела на то объективных причин. Я очень наивно полагала, что пересмотр точки зрения о тех людях, с которыми живу уже более шестисот лет, очень поможет и станет хорошим началом к новым отношениям. Не все же время мне злиться и ненавидеть свою семью. У них тоже есть чему поучиться.
Пока мои мысли были заняты важным решением, в комнате вновь повисла тишина. Казалось, что она вот-вот лопнет из-за случайного вздоха или шороха двери, трелью птицы за окном или еще чем, но нет.
Я глянула на дерево под окном и увидела парочку птенчиков, что как раз учились летать, перепрыгивая с ветки на ветку. Можно ведь не сразу доверять, а понемногу. Сначала обычные полеты, потом непринужденные разговоры, после — и что посекретнее. Но пока можно и глянуть на закат, а в Раю они были восхитительны. Красный шар света на горизонте осторожно касался той самой линии, где небо и земля соприкасались. Алый ореол медленно переходил в оранжевый, желтый, после мягко голубой и, наконец, синий. Отсвет от солнца окрашивал облака в нежно-розовый цвет, из-за чего они становились похожи на сахарную вату. А поскольку в Раю вечное лето, то и дневная жара спадала и дул приятный прохладный ветерок.
— Идем, — наконец, кивнула я Катрин, — только дай мне пару минут переодеться, — попросила я, и сестра, с улыбкой кивнув, выбежала из моей комнаты, закрыв за собой дверь. Хмыкнув, мои руки уже на автомате открыли шкаф с одеждой.
Минут десять, и мы с Катрин уже стояли на пороге нашего особняка.
— Полетели? — спросила сестра, вызывая крылья. Они были белые, большие и пушистые. Самый настоящий ангелочек. В свою очередь я вызвала свои — черные, как самая темная ночь.
Кивнув друг другу, мы одновременно взмыли в воздух и полетели в случайно выбранном направлении, не отставая друг от друга. Полеты всегда мне приносили какую-то свою особую радость. Когда тебя несут крылья, и ты отдаешься потокам воздуха, можно подумать. Подумать о многом, решить проблемы, что накопились за день.
Ветер трепал мои волосы, периодически полностью закрывая
Усмехнувшись своим мыслям я, наконец, открыла глаза. И очень во время, ибо дорогая сестра решила меня сбить крылом. Перевернувшись в воздухе, я возмутилась:
— Хэй! Что за детский сад!? — кое-как выровнявшись, я засмеялась и погналась за сестрой.
— Что? Никакого детского сада и в помине нет. Я просто пролетала. Это ветер, видимо, занес, — с ее стороны раздались смешки и, зависнув в воздухе, она глянула на меня.
— Ага. Ветер. Сейчас такого ветра дам! — крикнула я и погналась за Катрин, которая уже поняв, что это «война», со свистом улетела вперед.
Мы пролетали мимо домов и шокированных жителей, с громким смехом извиняясь, если кого-то вдруг задевали. Казалось, будто мы снова стали теми мелкими девчонками, что резвились каждый день в саду, обучаясь полетам. Взмыв над домами, я по-прежнему преследовала Катрин. Поравнявшись, мы улетели далеко за город, куда-то в Райские сады. Там, сделав мертвую петлю, мы мягко упали на траву и громко засмеялись. Наши голоса двумя колокольчиками разносились над верхушками деревьев и замолкали где-то вдалеке. Лежа, мы глядели в небо, что уже начинало стремительно покрываться звездами и понимали, что, хотя бы сегодня, в этот день, можем спокойно поговорить о пустяках. Не вдаваться в подробности личной жизни каждой, говорить поверхностно. Обсудить школьные будни или каких-то ангелов, демонов. Мы снова стали теми маленькими сестрами, что ссорились по пустякам и тут же мирились. Почему нельзя всегда так жить? Почему нельзя просто понимать друг друга не из-за цвета крыльев? Почему стоит поддаваться обществу и думать о том, что все демоны или ирамитасы с черными крыльями — одно зло?
— Слушай, Кейт, мы ведь с тобой сестры… — начала сестра, на что я усмехнулась и перебила ее.
— Ты это поняла, потому, что будто бы разговариваешь с собственным отражением? — спросила я. Ну не могла я не сострить. Слишком уж был велик соблазн. Да и Катрин, судя по всему, была не против. Даже усмехнулась и продолжила:
— Мы с тобой сестры и вот так вот ненавидеть друг друга нельзя. Я признаю свои ошибки и понимаю, что относилась к тебе крайне предвзято. Просто… Что на работе у папы, что в школе, нас, в ангельских классах, учили, что все, кто с черными крыльями — злые и жестокие. Сначала казалось все это таким бредом, но потом… Потом началось въедаться в подкорку и мое поведение по отношению к тебе… В общем, прости меня, Кэт.
Катрин посмотрела в мои глаза, приподнимаясь на локтях. Да, может быть она и правда.
Нам ведь в классах говорили примерно тоже самое, только про ангелов. Будто бы настраивали друг против друга. В конечном итоге я перестала обращать на это внимание, стараясь строить свою точку зрения, а Катрин, видимо, нет. Но ведь я видела такую ненависть по отношению и к себе, и к моим друзьям в ее глазах. Не значит ли это, что сейчас передо мной раскаялись? Если и так, то это самое лучшее и правдоподобное раскаяние, которое только могло бы быть.