Между Сциллой и Харибдой
Шрифт:
Глава 33
На ужине Теодоро важно сообщил, что решено отправить запрос в Пфафф о судьбе доньи Хаго. Я поблагодарила Его Величество за беспокойство о моей единственной родственнице, а про себя очень понадеялась, что донья никому не сообщала, куда и зачем она отправляется. Конечно, ответ на этот вопрос могла дать Марсела, но только в случае, если Теодоро догадается поинтересоваться у неё. Самой ей не даст рассказать клятва, но увы, клятва мурицийскому королю, данная ею ранее, не позволит ни солгать, ни не ответить на прямой вопрос, даже если он будет сделан во сне и даже если от ответа на него зависит
— Уго продолжает считать, что донья Хаго действует в соответствии с собственным планом, — чуть лениво сказал Теодоро, — поэтому настаивает, чтобы я взял с тебя клятву, душа моя.
Слуг он отпустил и даже поставил защиту от прослушивания, чтобы уж наверняка никто не мог узнать, о чём мы с ним говорим. Правда, если бы кто посмотрела на королевское вдохновенное лицо, непременно решил бы, что о любви. Всё-таки он был хорош, пусть уже не казался столь оглушающе-прекрасным, как при нашей первой встрече, когда мне щедро отсыпало королевского флёра. Хотя, скорее всего, он отсыпался подданным, а меня лишь краем захватило. Но и сейчас смотреть на Теодоро было сплошное эстетическое удовольствие. Точнее, было бы, если бы мне не приходилось не только слушать прекрасного короля, но и отвечать на его не совсем прекрасные вопросы, стараясь ненароком не брякнуть ничего лишнего.
— Клятву?
— Что ты не станешь выполнять просьбы доньи Хаго, предварительно не поставив меня о них в известность.
— Просьбы бывают разными… — показала я сомнения, хотя такую клятву была готова дать хоть сейчас.
— Вот именно. — Теодоро прищурился. — За внешней безобидностью может скрываться что угодно. Я не хочу, чтобы мою дорогую во всех смыслах этого слова невесту похитили перед свадьбой.
— Вы думаете Ваше Величество, что тётя на такое решится? — я невольно рассмеялась.
— Я понятия не имею, что у доньи Хаго в голове, — с явным раздражением сказал Теодоро. — На мои условия она согласилась только под сильным давлением, и я уверен, что она может пренебречь договорённостями, если усмотрит для себя более выгодные условия.
— Странно. Я была уверена, Ваше Величество, что это фамильяр — помощник мага, а из того, что вы говорите, следует, что маг — расходный материал для фамильяра.
— Тебе, душа моя, это без разницы, — нехорошо усмехнулся Теодоро. — Но отвечу. Фамильяр после такого ритуала подчиняется только главе семьи. Об остальной части семьи он заботится, но постольку-поскольку. И считает себя много выше остальных, которые для него не совсем прислуга, но близко.
— А вы не боитесь, Ваше Величество?
— Чего, душа моя?
— Того, что с вами случится то же самое, что и с моими родителями — пояснила я. — Тот, кто вкусил свободы, вряд ли захочет опять надевать на себя рабский ошейник.
— Если у этого кого-то будет выбор: умереть или стать рабом, то, сама понимаешь…
Он вальяжно помахал рукой, а я уставилась на него во все глаза, потому что опять показалось, что его Сиятельность на миг пропала. Или нет, не показалось: когда мигнуло второй раз, я окончательно убедилась в том, что это не обман зрения.
— Что с тобой, душа моя? — с некоторой обеспокоенностью спросил Теодоро.
— Мне показалось, что что-то случилось со светом. Словно он мигнул и опять загорелся.
— В чём это выразилось? — чуть приподнял правую бровь Теодоро.
— Словно ваша Сиятельность пропадала, Ваше Величество. — Я притворилась, что не заметила,
Вид у Теодоро стал такой, что показалось — сиди мы рядом, он бы меня ударил. Но в руки себя мурицийский король взял быстро, лицо его разгладилось, и он довольно спокойно ответил:
— Теофренией управляет семья из несиятельных.
— Там и Сиятельных нет, — возразила я. — А что будет, если пропадёт Сиятельность у короля в стране, в которой Сиятельных предостаточно?
Он зло оскалился.
— Я так понимаю, душа моя, что ты услышала кусок нашего разговора с Бласкесом, не предназначенного для твоих нежных ушек, и решила меня напугать? Эстефания, я играю в эту игру куда дольше и пугать могу куда сильнее и качественнее.
Несмотря на показанную уверенность, он подскочил, с грохотом отодвинув стул, и я даже не успела подняться, когда он покинул помещение. Причём не ножками, а телепортацией, настолько торопился получить консультацию у Бласкеса. Всё-таки мне удалось нащупать его тайный страх, хотя, видит бог, я этого не планировала. Я планировала спокойно поужинать, с этим, увы, не получилось, потому что оставаться за королевским столом, когда оттуда ушёл король, нельзя даже будущей королеве.
Я встала, вспомнила про такой замечательный вариант приёма пищи, как фуршет, и наполнила тарелку всем, что попалось на глаза. Так даже лучше: поем у себя и Альбу угощу, если она вдруг появится. В то, что появится и Теодоро, я не верила. Кажется, ему общения со мной на сегодня оказалось предостаточно.
На тарелку в моих руках прислуга таращилась с недоумением, но я шла, высоко подняв голову и делая вид, что всё так и должно быть. В конце концов, я не обязана голодать только потому, что Теодоро решил закончить ужин пораньше. Уж ему точно не откажут принести в апартаменты небольшой перекус.
Когда я прошла к себе и поставила тарелку на туалетный столик, неожиданно поняла, что аппетит пропал. Во дворце я чувствовала себя пленницей, очень уж ограниченным оказался набор помещений, в которые у меня был допуск. Даже королевская библиотека была для меня под запретом. Теодоро, недолго поразмыслив, решил, что я могу там прочитать чего-нибудь ненужного. И тут же позаботился о том, чтобы я читала нужное: рядом с тарелкой стояла стопка романов — читай не хочу. Я не хотела. Состояние было такое, что никакая художественная литература в меня не полезет, а вот знания по магии — очень даже может быть.
— Донья, что-то ещё случилось? — встревоженный голос Альбы прозвучал как нельзя вовремя.
Я обрадовалась и сразу подсунула ей тарелку со вкусностями.
— Угощайся. Нет, пока всё без изменений. Но это всё такое мутное и вязкое… Не знаешь, чего ожидать.
— В вашем доме ходят слухи, что мурицийский король извёл сначала вашу тётю, а теперь собирается разделаться с вами.
Альба говорила уже с набитым ртом, но речь её была довольно внятной. Удивительно, что при её нынешних размерах ела она столько же, как когда выглядела горгульей. Странностью это было только для меня, потому что сама Альба мне как-то сказала, что суть не имеет ничего общего с внешним проявлением, которое является в лучшем случае компромиссом между желаниями владельца фамильяра и самого фамильяра.