Между ударами сердца
Шрифт:
– Я запомнил место, Абумуслим.
– Бегом!
Все четверо дагестанцев выбежали из дома. Последним бежал Абумуслим. Он закрывал двери, а затем и ворота.
– Это здесь, – сказал Зулпукар. – Нам туда.
Зулпукар в юношестве часто ходил со своим дядей в горы на охоту, и теперь приобретенные навыки помогали ему – он хорошо «читал» лес.
– Вот они прошли здесь – видите, как кусты помяты?
– А быстрее соображать ты не можешь? – нервничал Абумуслим.
– Если торопиться, то мы можем пропустить важные детали
Зулпукар, как будто натасканная на зверя охотничья собака, тянул за собой группу преследователей.
– Вот притоптанный лист земляники. А вон – след от кеда. Таких следов на песке вокруг дома я насмотрелся. Ваш сын, уважаемый Абумуслим, шустрый парнишка.
– Надеюсь, что этот щенок будет не такой шустрый, – буркнул Абумуслим.
Хозяин дачи шел тяжелее всех, переваливался, как утка. Минут через пятнадцать погони он уже подумал: «Шайтан меня попутал кинуться в этот лес. Молодые бы сами управились». Но виду, что начинает уставать, не подавал – не позволяла прирожденная гордость.
Впереди, иногда обгоняя Зулпукара, нервно размахивая руками, крутя вправо-влево головой, размашисто с необыкновенной яростью и напором шагал Шагабутдин. Он наступил на сук, даже не заметив этого, ринулся дальше в куст, прорвался сквозь него:
– Тьфу ты, собака, – выплюнул он изо рта паутину.
– Тихо ты, – прошептал ему Зулпукар, – услышат, затаятся.
– Надо резче, – буркнул Шагабутдин.
– Резче мы только птиц спугнем. А так – пускай они их пугают. По их тревожному крику и определим, где они.
Преследователи значительно углубились в лес. Присматривались и прислушивались, не появилась ли впереди Юля с Даником.
– Так. Здесь они остановились и пошли осторожней, следов не видно, – сказал Зулпукар. – Предлагаю растянуться ну хотя бы на тридцать шагов и идти так.
– Вот коза, – проворчал Шагабутдин, – я пойду крайним слева, вы распределяйтесь за мной.
Дагестанцы быстро пошли цепью, прочесывая лес.
Юля услышала, как позади, словно далекий ружейный выстрел, раздался треск. Она остановилась и прислушалась.
– Даник, – прошептала девушка, – ты слышишь голоса?
Даник закрыл глаза, чтобы, как ему казалось, лучше слышать:
– Говорят. Не по-русски, – сказал мальчик. – А вот теперь не говорят. Или вообще никто не говорил.
Однако для сердца девушки этого было достаточно – в нем зародилась тревога. Юля обернулась и увидела, что они оставляют вдавленные следы во мху. А Даник вообще волочет за собой палку, от которой идет «змеиная» полоса.
– Данилка, слышишь, дай-ка мне твою палку.
– Зачем?
– А мы будем сейчас играть в индейцев. Знаешь, индейцы когда идут по лесу, то стараются идти след в след, ни на что не опираясь. И еще индейцы стараются не оставлять за собой следов, чтобы бледнолицые их не обнаружили.
– Эх, жалко, что у индейцев не было танков и пулеметов. Они бы этим бледнолицым показали, – вздохнул мальчик.
– Я сейчас пойду по корням деревьев, а ты старайся – за мной. И быстро.
Несколько десятков метров они так и прошли. Юля с удовлетворением отметила, что за ними следов не оставалось, невозможно было определить, где они шли.
– А теперь бежим! – прошептала девушка.
Ее матерчатые тапочки хлюпали от воды. Кеды у Даника тоже промокли насквозь. Но мальчик не хныкал – он на каком-то подсознательном уровне воспринимал тревогу Юли, поэтому старался идти в ее темпе.
Уже начинало вечереть. И впереди перед беглецами выросла темная гора, заросшая лохматыми елями. Обойти ее никак не представлялось возможным.
– Ну что, теперь мы альпинисты, – проговорила Юля. – Кто первый покорит неизвестную вершину, именем того и назовем этот пик.
– Я покорю! – подхватился Даник.
Он быстро, словно и не было позади него пути через лес, начал вскарабкиваться по склону. У него было преимущество – он был в кедах. А вот тапочки Юли ужасно скользили. В один момент она сорвалась и проехала вниз несколько метров, но она встала и, хватаясь за колючие еловые лапы, упрямо пошла в ору.
– Я первый, – вскрикнул Даник.
– Прошу тихо, а то вдруг внимание диких зверей к нам привлечешь.
– А они здесь есть?
– Вполне могут быть.
– Теперь эта гора называется – пик Даниила! – шепотом сказал мальчуган.
– Да, молодец! – улыбнулась Юля.
С противоположной стороны горы между деревьев показались синие просветы – это был край леса.
– Ну что, нам туда.
– А может, еще чуть-чуть побудем на моем пике? – попросил Даник.
– Нет, Даниил, скоро стемнеет, а нам надо успеть добраться до города.
Данику с горы было идти легко, а вот Юле в скользких тапках – совершенно невозможно. Она сняла их и пошла босиком по уже холодной росистой земле и вдруг наступила на спрятавшееся в тени поваленное деревце. Острая ветка расцарапала ей щиколотку. На коже красными ягодами выступили капли крови.
За лесом петляла река, а за ней гудело шоссе. Машины уже включили фары.
– Час от часу не легче, – в отчаянии прошептала Юля.
Вместе с Даником они пошли вдоль берега, заросшего камышом. Они стали долгожданным ужином для комаров. Целые тучи кружились вокруг, пищали прямо над самым ухом, облепляли открытые участки кожи. Юле и Данику пришлось выломать по дубцу и отгонять ими прожорливых кровопийц.
Где-то недалеко в лесном сумраке Шагабутдину послышался детский голос. Он прибавил шагу, вышел к горе и, не сбавляя ходу, начал восхождение. Он так же, как Юля и Даник, заметил просвет между деревьями. Мало того, вдали – Шагабутдин был полностью уверен – мелькнула малиновая кофта, в которой от них ушла Юля.