Шрифт:
Межпланетная симфония.
Тихо-тихо скрипки и виолончель взяли квинту и потянули её. Через четыре такта к ним присоединилась валторна. В растущем крещендо росла, ширилась мощь. К инструментам добавилась флейта, повторяя тему Циолковского из предыдущей части, затем на первый план вышел альт с темой Годдарта и отступил, переплетясь с флейтой. Скрипки, виолончель и валторна шагнули вверх по октаве, потом отъехали
– Хорошо, – одобрительно произнёс Клаус Рихтер и пролистал партитуру дальше. – Вторая часть. Возьмём немного медленнее. Темп – 100. Я вас попрошу максимальное внимание уделить нюансам. Должно прозвучать каждое диминуэндо и крещендо. Дэвид, стакатто в шестой цифре – острее. Поехали!
Клаус выждал семь минут, пока до всех дойдёт его голос. Он видел на экране, как сигнал достигает сначала лунную станцию, потом МКС-2 и Тайянфэн на земной орбите, пересекает огромное пространство до Марса и вращающейся вокруг него орбитальной станции.
Труба и валторна в унисон сыграли кварту, эхом откликнулся контрабас – это пролетели ещё три с половиной года напряжённого труда.
– Так, а теперь приступает к подготовке первый отряд космонавтов. Шиори, выделяй сильную долю.
Гитара повторила простую секвенцию в среднем регистре, а потом отпустила шесть хрустальных ноток: ударная шестёрка – Гагарин, Титов, Николаев, Попович, Нелюбов и Быковский – была отобрана для тренировок к первому полёту.
– Светлана, тему Гагарина начни, немного оттягивая ноты. Вот так, хорошо!
Нежно вступил альт, взмыл триолями и закружился вокруг скрипок и гитары, то отставая, то нагоняя.
– Внимание, седьмая цифра. Абубакар, энергичнее!
Все инструменты грянули разом. Флейта, гитара и труба повели основную мелодию, струнные и бас выстроили величественную декорацию быстрыми пассажами. Гагарин утверждён космонавтом номер один.
– Последние приготовления перед стартом. Пианиссимо, потом крещендо до форте.
Накал возрастает. Море скрипок, волнуясь, подступает к регистру основной темы.
– И! – Клаус вскрикивает и широким взмахом руки, будто он действительно находится за дирижёрским пультом, обрывает оркестр.
Остаётся только контрабас. Короткие ускоряющиеся переборы – это апогей ожидания. И одинокие, резкие шаги гитары, спускающиеся вниз по октаве – предстартовый отсчёт. Рокочет бас и в унисон с ним тяжело тянет ноту виолончель. Пять… четыре… три… два… один… Старт!
Инструменты вступают все разом под торжественные кварты валторны и трубы – ракета, преодолевая земное притяжение, устремляется ввысь. Её поддерживают виртуозные скачки флейты по хроматической гамме. Пролетают разом, по одному такту из каждой, все темы первой и второй части симфонии. Перебор гитары – всё идёт по плану. Мощь звука продолжает нарастать… и вдруг происходит непоправимое: взрыв, разлетающиеся языки пламени, падение. Кто-то ошибся.
– Стоп, стоп, стоп! – болезненно сморщившись, Клаус Рихтер машет руками. Но не все музыканты получат сигнал сразу.
Сначала перестают играть альт, вторая скрипка и труба, через пару секунд – первая скрипка, валторна и флейта. Пройдёт ещё долгих семь минут, прежде чем прекратит увлечённо выпиливать виолончель.
– Эрнст, соль диез! В семнадцатой цифре соль диез! – Клаус нервно барабанит пальцами по столу, поглядывая на экран.
– А? – удивляется Эрнст, когда доигрывает партию, будто сам не заметил ошибки.
Клаус устало вздыхает.
– Эрнст, у нас расхождение с Марсом чудовищное, почти несовместимое с тем, что мы хотим тут сделать. Если ты каждый раз будешь забывать про соль диез, нам придётся распрощаться и остаться без виолончели.
– И ты не станешь самым далёким музыкантом от Земли, – хихикнула Индира, первая скрипачка.
– Давайте не отвлекаться! – раздражённо говорит Клаус – Я попрошу вас внимательно следить за каждый нотой. Технические трудности остались позади, теперь следует сконцентрироваться на музыке. Ждём семь минут и с пятнадцатой цифры в темпе 100…
Конец ознакомительного фрагмента.