Мезозой. Дилогия
Шрифт:
Сквозь меркнущий свет доносились стремительно утихающие голоса:
— Я снял это, снял на КПК!
— Дай мне его сюда, это видео пойдет ученым. Получишь устройство вечером.
— Черт подери, что это вообще было?
— Ребята, да он в рубашке родился!
— Вот и посмотрим, в рубашке или бронежилете.
— Да, посмотрим. А пока — всем рты на замок, не дай боже кто сболтнет…
73
Еще до того, как открыть глаза, Кирилл уже понял, где он и кого перед
В освещенной золотистым утренним светом палате было хорошо и уютно. Справа от постели ритмично попискивал какой-то аппарат. От него отходил проводок, завершающийся присоской аккурат посреди груди Кирилла. Рядом с постелью сидела Юля. Сегодня она была не в белом халате, а в шортах и футболке.
— Мы слишком часто видимся, — хмыкнул Кирилл, удивляясь, как хрипло звучит голос.
— Вот такая благодарность за мою заботу, — вздохнула Юля, притворяясь обиженной. — Порядочный человек бы давно женился…
— Ну, насчет женитьбы обещать не буду, но в кино, так и быть, свожу.
— Ты сначала на ноги встань, романтик. Как себя чувствуешь?
— Хорошо, а в чем дело? Сколько я пролежал тут? — Кирилл чуть приподнял голову, чтобы убедиться, что и впрямь ничего не болит. Уверившись в этом, он с удовольствием опустился назад на упругую подушку.
— Недолго, привезли вчера в полдень. В общем-то, ничего серьезного — ушиблены стопы, левое бедро, ребрам досталось, небольшое сотрясение, и на этом все. Думаю, сегодня уже выпишут тебя. Как раз вот пришла проведать — у меня сегодня выходной — а ты и очнулся.
— Ого… Господи, как же я голоден! Съел бы лусотитана целиком, со шкурой вместе.
— Хо-хо, отлично, значит, выздоравливаешь! Пойду, позову тебе врача.
Юля встала и направилась было к выходу, но Кирилл окликнул ее. Запоздало родилась смутная догадка, что девушка нарочно поспешила ретироваться, и ее расчет оправдался. М-да, ну и маневры, таких бы в полководцы. Кирилл не сдержал легкой улыбкой.
— Только пообещай, что пойдешь со мной пообедать. Не бросай меня, не отдавай меня в руки этих мясников!
— Тише ты, — прошипела Юля. — Если доктор Чен услышит, то обидится — она плохо понимает шутки, тем более глупые.
С этими словами она вышла и уже в палату не вернулась. Вместо нее к Кириллу вошла невысокая чуть полная женщина азиатской наружности. С забавным акцентом она расспросила его о самочувствии, вернула ему КПК и одежду (Кирилл только тогда заметил, что лежал в больничной пижаме) и отпустила на все четыре стороны.
Юля стояла у выхода, навалившись на стену и скрестив ноги. В ее тонких пальцах тлела сигарета, и Кирилл возмущенно поморщился.
— Вот об этом ты мне не говорила!
— Прими меня такой, какая я есть, — девушка пожала плечами и уверенным щелчком отправила тонкий окурок в открытый мусорный контейнер. — Пойдем, покормим тебя. И это, не обращай внимания, что все на тебя пялятся, это нормально. Поверь, ты бы и сам таращился на любого, ускользнувшего от самой смерти. Этот случай войдет в историю Гроско!
Почему-то воодушевление Юли подействовало раздражающе. Кирилл стиснул зубы и наморщил лоб, но удержался от резких высказываний. Оставалось лишь надеяться, что никто не подозревал, что именно разыгралось между доисторическими монстрами и человеком. Пусть и дальше списывают все на везение, на удачу, на Бога, да хоть на кого или хоть на что.
По дороге к столовой ребятам встретилось немало праздношатающихся сотрудников, наслаждающихся законным выходным, и к неудовольствию Кирилла они и впрямь странно на него посматривали, перебрасываясь тихими фразами, или же, напротив, наигранно направляли взгляды куда-нибудь в другую сторону. Это раздражало еще больше.
— Не переживай, — вкрадчиво сказала Юля и погладила Кирилла по плечу. Теплое и мягкое прикосновение было ему приятно. — Все необычное всегда встречают вот так, как они. Дай им время. Зато ты теперь звезда. Сначала отделал того большого парня, потом унес ноги от шестидесятифутового крокодила…
— Тридцать футов в нем, вообще-то. Максимум сорок, не больше. Не люблю я это все, ажиотаж такой нелепый, — признался Кирилл. — Кстати, серьезно, почему ты сидела в палате?
— Чувство вины, оно виновато, прости за каламбур. Просто ты ведь мне на голову свою жаловался, а я ничего не нашла. Потом увидела, что кого-то везут в лазарет, в правое крыло — а там у нас самые тяжелые случаи — и спросила у секретаря имя несчастного. Вспомнила, что у тебя было какое-то недомогание, ну и кинулась в госпиталь.
— Ясно говоришь.
— Дружки твои заходили утром сегодня, посмотрели на меня, потом на тебя, понимающе переглянулись и смылись. Да, они еще и улыбались по-дурацки как-то.
— Паршивцы, — ухмыльнулся Кирилл. — С ними я еще разберусь.
В столовой ребятам пришлось поторопиться, обеденное время заканчивалось, а с ним заканчивалась и еда — вот-вот на подносах останутся только салаты с луком и сухие булки. К счастью, Кириллу удалось отхватить порцию картофельных шариков с жареной рыбой — какой-то местной — а Юля есть не стала, потому как недавно как раз отлучалась на обед.
— А на самом деле, как тебе удалось? — Юля, наконец, устала сдерживать любопытство и спросила напрямую.
— Без понятия, — ответил Кирилл с набитым ртом и покачал головой. — Они подошли ко мне и вдруг остановились. Я сделал шаг назад, один, другой — смотрю, а они так и стоят — ну, я и побежал. Любой бы побежал, страшно, сама понимаешь. С перепугу люди и не такое выделывают. Вот, значит, побежал я, а потом меня подобрали…
— А от чего ты тогда вырубился чуть не на сутки? — подозрительно сощурилась Юля и, наклонившись над столиком ближе к Кириллу, добавила. — Я и так о тебе знаю больше, чем остальные — ты ведь только мне говорил о больной голове? Будь добр, однажды сказав правду, не начинай лгать. Ты ведь темнишь сейчас.