Мезозой
Шрифт:
– Что ж, Юля, огромное спасибо за помощь. Пойду немного прошвырнусь по городку, нагуляю сон. Увидимся.
– Увидимся. Не болей!
Вечер выдался прохладным, и медсестра Юля поспешила вернуться в уютное здание медицинского корпуса. Кирилл же, решив ее не обманывать, и впрямь отправился на прогулку. Сна не было ни в одном глазу, укладываться в постель прямо сейчас не имело смысла.
Он выбрал более длинный маршрут и пошел в обход космодрома, вдоль ограждения. В металлические балки примерно на высоте полутора метров были встроены мягкие матовые лампы, призванные облегчить работу постовым на башнях, обеспечивая хорошую видимость возле внутренней части ограждения
Между
Солдаты на башне вглядывались куда-то вдаль, и на Кирилла даже не смотрели. Вполне может быть, что они вовсе его не видели. Постояв с минуту на месте, он понял, что привлекло внимание бойцов.
До ушей донесся приближающийся мягкий шум моторов. Кирилл к этому момент добрел до северных ворот, самых крупных, судя по карте городка. Он здесь раньше не бывал и, увидав, как лучи прожекторов высветили огромный участок возле ворот по обеим сторонам ограждения, Кирилл призадумался - а можно ли ему здесь вообще находиться?
На всякий противопожарный он тихонько отступил назад, в тень высокого раскидистого дерева, а потом и вовсе скрылся за стволом, для верности.
Машины - два черных микроавтобуса и один белый, с красным крестом - остановились перед открывающимися воротами. Из автобусов выскочило четверо солдат. Они рассредоточились вокруг, направив подствольные фонарики во тьму и положив пальцы на спусковые крючки автоматов.
Наконец, ворота раздвинулись достаточно, и один за другим автобусы юркнули на территорию городка. За ними, отходя спиной вперед, в Гросвилль вошли охранники. Они так и стояли, устремив оружие в сторону редколесья, пока ворота не захлопнулись до конца, залязгав автоматически запирающимися засовами. Лишь после этого они попрыгали назад в автобусы, и те повезли их куда-то дальше. Одна лишь машина с красным крестом, взвизгнув колесами, рванула в сторону медцентра. Водитель явно спешил - значит, в кузове кто-то есть, и ему срочно нужна помощь.
Кирилла так и подмывало побежать следом, но он счел, что такое поведение вызовет слишком много подозрений. Лучше потом выведать у Юли все, что нужно. Она расскажет. Расскажет, если с пострадавшим не случилось чего-то совсем из ряда вон выходящего.
Несколько сбитый с толку ночными событиями, Кирилл побрел домой. Одно радовало - хоть служба в охране и сложна и, как он только что сам убедился, опасна, именно в ней и только в ней содержатся все ответы на появившиеся сегодня вопросы.
65.
Отец умер, когда Кириллу было девять. В тот мрачный день он проснулся, умылся и пошел завтракать - мама напекла оладьи. Усевшись за стол, Кирилл стал ждать отца. Не то, чтобы у них было принято есть всем вместе, это правило носило скорее негласный характер.
Мама позвала отца. Тот не ответил. Тогда, еще не подозревая неладного, она пошла в их комнату. Кирилл остался сидеть один и, когда мать не возвратилась спустя пару минут, окликнул ее. Ответом вновь была тишина. Чувствуя, как сгущается в квартире воздух, каким кислым и едким он становится, мальчик пошел по следу матери. В животе начала разверзаться ледяная воронка, ноги немели на ходу, а пальцы рук стали липкими и холодными.
Он нашел ее в спальне, возле постели. Папа лежал, закрыв глаза и раскинув руки, будто спал. Во всяком случае, выглядело очень похоже. Мама, уткнувшись лицом в еще теплую грудь, в которой уже не билось сердце, содрогалась от молчаливых рыданий. А ведь отец проснулся в этот день раньше всех, умылся, сделал зарядку, потом зачем-то вернулся в комнату и, видимо, там-то ему и поплохело. Надеясь, что боль отступит, он сел или прилег на кровать, и все закончилось.
Странно, но, прокручивая эту картину перед мысленным взором, Кирилл уже не испытывал боли. Совершенно никакой. Вместо нее была только какая-то тягучая, высасывающая силы горечь, но она находилась далеко и глубоко и практически не давала о себе знать.
Прошло девятнадцать лет, и Кирилл, как ни странно, неплохо помнил отца. Это был молчаливый и очень добрый человек с непростой судьбой. Они познакомились с мамой в июне тридцать третьего. Свежеиспеченная выпускница ветеринарного колледжа по имени Лена приехала трудиться в зоопарк тогда еще Калининграда, где и познакомилась с Георгием, которого все почему-то звали Егором. Егор был веселым, добрым и, хоть и зарабатывал немного - а сколько может зарабатывать человек, каждое утро готовящий корм для моржей и морских котиков?
– но Лене было с ним хорошо и легко. Правда, о Егоре ходили непонятные слухи.
За пару лет до судьбоносной встречи его обнаружили сотрудники полиции. Весь изодранный и избитый он лежал посреди центральной улицы, пугая своим видом прохожих. Приняв мужчину за бомжа, полицейские, недолго думая, увезли его в волшебное место под названием 'обезьянник'. Польские стражи порядка, кстати, переняли это уникальное решение у проигравших войну русских и даже дали ему такое же название - 'malpiarnia', от слова 'malpa' - 'обезьяна'.
Когда Егор очнулся, полицейские поняли, что все не так просто. Он ничего не помнил, даже русские слова поначалу выходили из него с трудом, мешаясь с неповторимым и нечленораздельным набором звуков. Впрочем, к вечеру того же дня избитый полностью восстановил свои речевые навыки, но память так и не пришла. Не случилось этого и спустя неделю. Забегая вперед, стоит сказать, что память не вернулась к Георгию уже никогда. Все, что происходило с ним до дня, когда кто-то разбил ему об голову пивную бутылку, так и осталось где-то там, отсеченное невидимым барьером. По крайней мере, для окружающих, с коими Егор не имел обычая откровенничать.
Родню Егора искали по всей стране, он мелькал даже на телевидении, и, в конце концов, его с трудом опознали жители какого-то села из Псковской области. Последний член семьи Георгия - мать - умерла буквально за неделю до этого. Кстати, так Георгий Елисеев и получил свои имя и фамилию, именно так его звали односельчане-старики, твердившие беззубыми ртами, что Егорка еще восемнадцатилетним мальчишкой уехал из деревни в Москву и был таков. Как его занесло в такую даль, история умалчивает, да и нет в этом ничего невероятного, ведь тогда была одна огромная страна.
Покумекав, власти Калининграда признали, что ситуация нестандартная, но, проверив архивные документы родителей пропавшего и удостоверившись, что никакой родни больше нет, дали-таки ему новенький паспорт. Кто ж знал, что с документом Георгий проходит недолго.
Деревенский дом уже прилип к чьим-то загребущим рукам, и отец Кирилла даже не пытался за него бороться. Они поженились с матерью все в том же тридцать третьем. На скромной свадьбе два десятка гостей искренне радовались за молодых и желали им счастья, а вечером следующего дня небо над Калининградской областью расчертили обжигающие глаза сполохи, и звук взрывов доходил много позже разрушений. Такого оружия не видел никто и никогда, и противоядия у российских военных не нашлось.