Мезозой
Шрифт:
– В том-то и дело, - всплеснул руками Вит - результаты теста его, несомненно, поразили и одновременно разочаровали.
– Раненый зверь обычно агрессивнее, а здесь он просто подошел к Кириллу, посмотрел на него и встал, как истукан.
Гудридж еще раз прошелся глазами по графику, затем по изображениям на мониторе. Кирилл с Юлей стояли, как студенты, ожидающие оценку преподавателя после устного экзамена.
– Никакой необычной активности, Вит. Мы, конечно, проанализируем все это с Маркусом и Самантой, но не думаю, что выводы изменятся. Проверка очень простая, и, если бы мозг Кирилла в момент опасности повел себя нестандартно, я бы это увидел. Если, конечно, Кирилл не способен силой мысли изменять воспоминания, - Гудридж разразился хохотом, выпуская скопившееся напряжение.
Вит присоединился к нему дребезжащим смешком, Юля для приличия тоже выдавила улыбку. Один Кирилл сохранял спокойствие. Голова буквально пухла от старой новой информации, и все, чего он хотел, это уединиться и разобраться с ней.
– К счастью, человеку такое не под силу, - подытожил успокоившийся нейробиолог.
– Спасибо за помощь, Кирилл. И тебе, Юля, спасибо. Как видишь, никто не обидел твоего кавалера. Ступайте, ребята. Кирилл, да, если все же захочешь хотя бы один выходной - набери меня по КПК, и дело сделано.
– Обязательно. Всего доброго!
Кирилл поспешил выйти из ставшего душным кабинета, забыв даже пропустить вперед Юлю. Оставив крайне озадаченных ученых в замешательстве, они устремились к выходу. Кирилл широко и быстро шагал, а Юля семенила рядом. Ей хватало ума не атаковать сходу с расспросами. Девушка дождалась момента, когда они вышли за ограду.
– Что ты сделал?
– прошептала она, хватая Кирилла за руку.
– То, что должен, - с довольной и несмелой улыбкой ответил он. Несмелой, потому что еще не до конца поверил в своей успех.
Только сейчас Кирилл понял, какой фортель выкинул. Он обманул умнейшую технику, подсунул ей галимую дезу, обвел и ученых, и их суперкомпьютер вокруг пальца! Что-то подсказывало ему, что и при более детальном разборе результатов обследования Гудридж ничего не обнаружит, а Вит и подавно, он ведь вообще специалист по вымершим животным, выступающий всего лишь в роли ассистента. И то, Гудридж оказал ему такую честь только потому, что именно Вит привел интересного пациента.
От осознания совершенного у Кирилла быстрее заколотилось сердце. Сложно сказать, можно ли истрактовать его поступок как преступление или какое-то нарушение? Вряд ли, все-таки он не перед ФБР или ЦРУ ответ держал, а перед двумя учеными-энтузиастами, которые обратились к нему с просьбой, но не требованием.
– Чего это ты все улыбаешься?
– с подозрением спросила Юля.
– Голова не болит?
– Память у меня хорошая, радуюсь. Скажи лучше, который час? Забыл КПК в комнате, когда забегал туда после выезда.
– Час дня, Кирилл. Ты мне скажи...
– Скажу-скажу, - перебил Кирилл и обнял Юлю, а потом, чуть поразмыслив, еще и поцеловал. Проходившие мимо рабочие радостно заулюлюкали. Наверное, им здорово не хватало женской ласки, ведь многих дома ждали жены и семьи, да и дамы в Гросвилле составляли меньшинство, что-то около четверти населения.
– Ты сегодня до вечера?
– Да, до пяти.
– Ну и славно. Встречу тебя и пойдем на пикник, на пляже. Пойду пока прихвачу что-нибудь из столовой.
– Пикники ведь запрещены, - нахмурилась девушка.
– Рамфоринхи не дремлют.
– Нас не тронут, - заверил ее Кирилл.
– Вообще никто нас не тронет.
– Боже ж ты мой, да о чем ты?
– в голосе Юли засквозило раздражение.
– Потерпи до вечера, немного интриги не повредит. А теперь беги, трудись. Мне просто нужно подумать, побыть одному и разобраться кое в чем. Увидимся!
Он чмокнул Юлю в щеку и, не дожидаясь реакции девушки, пошел в сторону жилого корпуса. Вслед ему донеслось:
– Ну, смотри. Только попробуй еще и вечером рожи корчить и загадочно помалкивать! До встречи!
На душе стало легко и свободно, все вопросы, валом обрушившиеся в последние дни, получили объяснение. Объяснение, все эти годы хранившееся где-то в дальнем углу гигантского склада, умело запечатанное и бережно хранимое. Но стоило Кириллу попасть в соответствующие условия, как заработал механизм, смахнувший толстый слой пыли с сундука, полного сокровищ. Он все это время скромно дожидался на задворках памяти. Последней каплей стало прямое воздействие на мозг, ускорившее возвращение воспоминаний. Именно это и стало триггером.
Тревоги и опасения за собственное здоровье исчезли, сменившись уверенностью в своих силах и правоте. Кирилл попал в это место отнюдь не случайно, он готовился к этому путешествию с раннего детства, и, кажется, теперь знает, зачем судьба забросила его сюда. Столь важные, хранимые за семью печатями картины начали потихоньку возвращаться к Кириллу.
84.
Трэвис Фэнлоу рыбачил, стоя по колено в Черроу и забросив длинную удочку за ограду. Кроме здоровенных целакантообразных и лепидотов здесь водились мелкие рыбешки, которых он сам звал исключительно 'серебрянками', за характерный цвет чешуи. У Вита и Ларисы имелось иное название, труднопроизносимое, и Фэнлоу никак не мог его запомнить. Даже как-то раз записал, да потерял бумажку.
Куратор самого масштабного проекта в истории человечества приходил сюда расслабиться. Недавно подготовленный городской пляж во время его посещений закрывали от тупого рабочего быдла, объясняя это ремонтом или еще какой-нибудь ерундой. Быдло не задавало вопросов, оно лишь понуро охало и шлепало обратно.
Поплавок дернулся, и Фэнлоу собрался было подсечь, но его отвлек Хосе, ассистент. Возбужденный какой-то информацией, показавшейся ему чрезвычайно важной, он со всех ног бежал к боссу со стороны Гросвилля. Когда расстояние между ними сократилось до двадцати футов, Хосе выпалил:
– Сэр, там Гудридж и начальник охраны. У них есть новости для вас. Это по поводу того случая, позавчера...
– Я помню, - сухо оборвал подчиненного Фэнлоу.
– Веди.
Хосе развернулся на сто восемьдесят градусов и дал стрекача в обратном направлении. Его футболка была черной, но на ней все равно хорошо просматривались пятна пота на спине и подмышках.
– Свинья, - шепотом процедил Фэнлоу. Он всегда навешивал на людей ярлыки, и не всегда они были оскорбительными. Гудриджа, к примеру, куратор уважал и про себя звал его 'дядькой' за огромные размеры.