Мидзу Акаи

Облетает цвет.

Когда-то нежные крохотные бутоны тянулись к солнцу, радуясь каждой секунде, подаренной им. Шли дни, становились теплей ночи. Бутоны раскрылись белым футэ. Входя в этот мир, можно было любоваться и размышлять. Ласковое прикосновение любви…

Я увидел тебя в Киото. Я тебя полюбил. Как любят последней любовью – страстно и нежно. Ты заигрывала и манила. Ты словно заранее знала все струнки моей души. Жестокое, жестокое создание. Перестань играть на арфе. Дай мне отдохнуть. Я люблю, когда ты рядом. Я люблю знать, что ты поблизости. Но оставь меня одного. За письменным столом, в комнате. Я тебя приласкаю ночью. Я скажу всё, что ты хочешь. Мои пальцы коснутся тела… ты будешь, будешь довольна. А пока подожди, не торопись. Куда ты вечно спешишь? Оставь меня сейчас. Не одинокого, но одного.

Ночь. 7 июля. Танабата. Это теперь мой любимый праздник. Знаешь, а я всё помню. Ты рассказала мне сказку. Именно в эту ночь две звезды – Вега и Альтаир, разделённые Небесной Рекой, раз в год соединяются и идут вместе. Одну лишь ночь. Ради этого они преодолевают Млечный Путь. Ты мне рассказывала…

Я каждый год вешаю на ветку бамбука полоску с заветным желанием…

Не надейся от меня избавиться. Ты представить не можешь, как мне дорога. А потому сделаю всё возможное, чтобы ты не исчезла, не сбежала, не потерялась и не скрылась. Я всегда буду рядом. Не беспокойся ни о чём. И не сомневайся. Никогда не сомневайся в моём чувстве к тебе. Что его может изменить? Ничего. Если вдруг стану тебе безразличен, надоем или достану своим вниманием, я превращусь в тень. Ты не будешь её видеть, не хочу, чтобы ты хмурилась. Но моя тень непременно станет следовать за тобой и подружится с твоей собственной. Будь уверена, я постараюсь, чтобы они подружились. Как ни крути, а ты уже ни-ку-да не денешься. Прими, как данность. А пока целую тебя, мой ласковый дикий котёнок.

Мне ли тебя не знать.

В охоте ты не любишь ни охотников, ни жертв. Первых – за агрессивность, вторых – за уступчивость. Нынешняя охота иная. А коль благодаря обстоятельствам тебе пришлось принять в ней участие, ты объявила войну дуракам.

Не заиграйся, моя дорогая.

Девочка моя, сколько можно драться?

А как ещё назвать то, что ты делаешь? Слова, слова… Говоришь – целуешь, говоришь – бьёшь. Словом тоже можно распорядиться по-разному. И получается на одно ласковое – два проклятья.

Я просто устал. Конечно, я терплю все твои выходки. Это, наверно, называется любовью. Иначе зачем бы мне, нормальному мужику, быть клоуном в твоём театре абсурда.

Он был этой ночью. Снова. Этот тёплый зимний ветер. Он принёс запах апельсинов и ванили. Он зажёг фонари, и колокола начали звонить, а у детей от радости стали темнеть глаза.

У меня они темнеют от печали. Теперь так.

Почему этот шаг сделан? Попробую объяснить, и может быть, ты поймёшь. Игра это здорово, но выяснилось, что я не умею играть. Я вживаюсь, я врастаю плотью, я прирастаю венами, нервами, кожей…

О, как бы я играл, знай наверняка, что человек, которого я люблю, отвечает мне взаимностью. Но всё чаще мозг разъедает червяк сомнения. Он нашёптывает: "идиот, неужели ты не видишь, тебя используют". Не верю. Ищу опровержения… а их нет. Одни слова. Да и те сказаны другим. Значит, кто-то ближе, кто-то лучше, кто-то… но не я. Пусть так. И в этом бреду ложусь на кровать, натягиваю одеяло и ухожу. Туда, где я нужен, к тому, кому я нужен.

Был шанс, был верный вариант ответа, подсказанный мной. Почему он не был использован, не знаю… Вдыхаю солёный воздух.

…

Он был этой ночью. Снова. Этот тёплый зимний ветер. Он принёс запах апельсинов…

Друг мой, в тебе единственном моё спасение. Я никогда не произносил этого вслух, но… глядя в окно и зная, что ты иногда вспоминаешь обо мне, тихо повторял эти слова.

Люди совершают ошибки. Во множестве. И я, увы, не исключение. Давно тебе не писал, так давно, что писать теперь просто стыдно. Ты можешь не так понять, промолчишь, как всегда, а я вновь, в очередной раз, пошлю всё…, скажу сам себе "зачем?"

Мне казалось, что мир, который я для тебя придумал не так отвратителен, и тебе здесь уютно и тепло.

Я стал ошибаться в приветствиях. Наверно, оттого, что ищу тебя повсюду, а ты об этом даже не догадываешься. Дела-дела. Череда дел. Они никогда не закончатся. На смену одним придут другие.

Я всё ещё напоминаю о себе. Неловко, наивно надеясь на твоё внимание и повторяя, не произнося вслух: Друг мой, в тебе единственном…

Заворожила. Своими рассказами. Не было подобного прежде. Хочу во всё вникнуть, прикоснуться.

– "Я твоя судьба, преследующая тебя…" – ты рассказываешь о Крокодиле и водяном духе, а я не перебиваю.

Ухожу – возвращаюсь измождённый, уставший.

Говори, говори, не умолкай.

Мгновение, и песочные часы времени переворачиваются. И дюны поют свою печальную песню.

Я встретил тебя, когда ничего не ждал от жизни, ничего не просил, ни на что не надеялся. Ты пришла. Лучом, шёпотом травы, пробившейся сквозь жгучие, мёртвые пески. Чистой прохладой воды. После того, что было, сам становлюсь водой, по капле отдаю себя. Ни о чём не жалею. Хочу, чтобы была рядом.

Всегда.

Мне так хочется подарить тебе мир. В белоснежных атласных бантах. Коробка откроется, а в ней еще одна – цвета киновари, что на свету станет млеть алым, биться в границах таинственным манящим огоньком. Он будет умолять тебя прикоснуться к нему рукой. Распахнутся лепестки лотоса, и ты увидишь начало нашего романа. Испещренный предложениями лист. Узелок шелковой кисти скроет еще один сюрприз. До поры, до времени, до моего прихода.