Мифологическая зоология
Шрифт:
ПРОИСХОЖДЕНИЕ МИФОЗОЕВ
Сделав некоторые замечания статистического характера и познакомившись с особенностями плана строения и биологии размножения мифозоев, перейдем к наиболее интересному вопросу — проблеме их происхождения.
Эту проблему можно рассматривать с двух разных точек зрения. Во-первых, с мифологической, но все же пытаясь согласовать мифологию с современной биологией (что уже представляет собой
12 Возможно, на эти представления повлияли те сведения о метаморфозе насекомых, которыми располагали китайцы с глубокой древности в связи с развитием у них шелководства. Кроме того, развитие пчел и бабочек наблюдал Аристотель, но его данные были забыты, и метаморфоз насекомых был вторично открыт только в XVIII в. Сваммердамом. Интересно, что ему придавали тогда мистический смысл: окукление гусеницы и вылет из куколки бабочки трактовались
некоторое отступление от здравого смысла, так как содержит допущение, что мифологические чудовища могли бы существовать в действительности, и означает вступление в мир фантастики; кто не согласен сделать это допущение, может пропустить несколько страниц и продолжить чтение с 234-й страницы). А во-вторых, этот вопрос можно рассматривать с гуманитарной (историко-психологической) точки зрения. Начнем с первого.
Из мифологии следует, что мифозои имели разнообразное происхождение. Многие мифические чудовища возникли в результате метаморфоза по воле богов (Медуза, Ламия, сирены) или колдовства (Сцилла). Главк превратился в человеко-рыбу, поев каких-то волшебных водорослей. Совершенно удивительным образом, хотя и не без участия бога, явился на свет Китоврас: Индра ударил палицей по Черному валуну, из которого стал бить источник поэзии, а из источника родился Китоврас. Заслуживает упоминания и перевоплощение злоязычного буддийского монаха в рыбу со ста различными головами. Очень часто превращались в человеко-рыб утопленники. Таковы русалки (по народным поверьям и по апокрифической истории затонувшего фараонова войска), эскимосская Седна, китайские Хэ-Бо, Юйфу и др.
Совершенно очевидно, что рождение Китовраса из поэтического источника и реинкарнация Стоглава естественного объяснения не имеют. Превращения людей в химеру (с животными это почему-то не случалось) по воле богов или в результате колдовства тоже явления противоестественные. Однако метаморфоз не является редким явлением в животном царстве и потому заслуживает более внимательного рассмотрения. Ранние стадии развития у многих животных по своему строению резко отличаются от взрослых. Все знают, как мало похожи червеобразные гусеницы и нарядные порхающие бабочки. Еще резче выражены возрастные различия у иглокожих — их нежные полупрозрачные билатерально симметричные личинки плавают в толще воды, а взрослые морские ежи и звезды живут на дне и имеют тело, заключенное в жесткий известковый панцирь и построенное по радиальной симметрии, распространяющейся почти на все системы органов; поэтому в индивидуальном развитии иглокожих происходит очень сложный метаморфоз. Это дало основание А. П. Римскому-Корсакову высказать идею, что химеры могли возникнуть в результате незавершенного метаморфоза. По этому поводу он пишет: «...стоит удлинить сроки метаморфоза, замедлить его... и мы получим нечто, не так уж отличающееся от химеры» (Римский-Корсаков, 1997, с. 56). Однако при всей привлекательности этой идеи она не может быть принята, так как нуждается в другом совершенно невероятном допущении, что сначала существовали животные, которые проходили в своем индивидуальном развитии стадии, сходные со стадиями развития лошади и человека в случае кентавра, или лошади и птицы в случае Пегаса. Но никаких указаний на существование таких животных в мифологии мы не находим.
Некоторые боги и люди приобрели голову зверя и стали химерами в результате операции, похожей на гетеропластическую трансплантацию. Таким путем Ганеша и Махапейнне приобрели голову слона, Дакша — голову козла, а Эрлик-хан — голову быка. Но превращение человека в химеру из-за того, что его голову заменили головой какого-то другого животного, с биологической точки зрения тоже невозможно. При всех достижениях современной хирургии нельзя снова прирастить даже собственную оторванную голову, не говоря уж о головах других животных. Эксперименты по столь отдаленной гетеропластической трансплантации органов не удаются, так как чужеродный орган отторгается из-за иммунологической несовместимости тканей.
Подавляющее большинство мифозоев имели свое аберрантное строение с самого рождения, но как могли возникнуть эти отклонения от нормы? Пока речь идет об одноногом быке Куе или половинчатой утке Бииняо, дело обстоит сравнительно просто. Всевозможные уроды иногда рождаются и в обыденной жизни. Удивительно только, что Куй и Бииняо оказались жизнеспособными. Тератогенез (аномальное развитие) нередко наблюдается и у человека, причинами его служат неблагоприятные внешние воздействия или вредные мутации. Они могут вызвать циклопию, удвоение отдельных органов или рождение сросшихся двойников (вспомним знаменитых сиамских близнецов). Поэтому Гериона можно считать сросшейся тройней.
Сложнее дело обстоит с 50-головыми и 100-рукими гекатонхей- рами, которые являются, в сущности, колониальными организмами. Хотя колонии обычно формируются путем почкования, ничего подобного при жизни гекатонхейров не наблюдается, и приходится предположить, что процесс почкования протекал и завершился у них еще в недрах их матери — Геи. К слову сказать, сходный процесс наблюдается у пресноводных мшанок (класс Bryozoa) и относящихся к низшим хордовым огнетелок (класс Pyrosomida). Но происхождение Аргуса, имеющего сотню рассеянных по всему телу глаз, нельзя объяснить ни тератогенезом, ни почкованием. Вообще биологическое решение проблемы происхождения мифо- зоев сильно затруднено из-за отсутствия эмбриологических данных.
Еще труднее понять, каким образом рождаются химеры. Раньше всего приходит в голову мысль о гибридизации. Можно предположить, что Минотавр унаследовал от матери человеческое тело, а от отца — голову быка, но в жизни такая отдаленная гибридизация невозможна (не говоря уже о происхождении химер, совмещающих в своем теле органы представителей разных классов и типов животных). С другой стороны, часто рождаются дети, совсем не похожие на своих родителей (например, Немейский лев, в организации родителей которого — Ехидны и Тифона — были части тела человека, птицы и змеи, но не льва; см. рис. 1). А в средние века европейцы думали, что разного рода уроды, в том числе и химеры, могли рождаться у женщин от сношений с инкубами. Но еще в XVII в. некоторые ученые мужи думали, что растения и животные могут производить потомство, относящееся к другим видам живых существ. Так, в книге Дюре (1605) описано и изображено дерево, плоды которого, упавшие на землю, превращаются в птиц, а попавшие в воду — в рыб.
Это постоянное у мифозоев несходство детей и родителей навело писателя-фантаста И. Г. Сандомирского на идею, которую он высказал в устной форме во время дискуссии о русалках: «Может быть, это объясняется тем, что наш упорядоченный мир развился из первобытного хаоса и законы наследственности выработались и стали такими жесткими не сразу. В отсутствие этих законов потомство от брачных союзов между мифологическими существами должно было быть совершенно непредсказуемым. Быть может, в генотипе первобытных чудовищ содержался необозримый арсенал всевозможных генов, но лишь немногие из них реализовались фенотипически. Не исключено также, что в окружающей среде были рассеяны свободные гены, которые могли, подобно вирусам, внедряться в уже сложившиеся организмы и оказывать влияние на их строение. А затем в результате борьбы за существование были отобраны только наиболее удачные комбинации генов, а вся избыточная (и потому вредная) наследственная информация была элиминирована» (см.: Иванова, 2001, с. 54). И далее: «Возможно, в генотипе первобытных животных существовали антагонистические гены, и перевес в их противоборстве при разных обстоятельствах получали то одни, то другие, что обусловливало такой размах вариаций в потомстве» (там же, с. 56). Косвенное подтверждение этой идеи Сандомирский видит в том, что и сейчас в жизненном цикле некоторых животных происходит чередование генетически идентичных, но морфологически различных поколений, а при бесполом размножении иногда формируются полиморфные колонии, содержащие несколько различных типов зооидов с одинаковым генотипом.
Очевидный недостаток этой гипотезы состоит в том, что все разнообразие населяющих Землю животных (не только мифологических) она трактует не как результат прогрессивной эволюции, развития от простого к сложному, а как следствие протекавшего по-разному процесса упрощения и обеднения первоначально необозримо богатого генофонда. Может быть, испугавшись таких антиэволюционных выводов, Сандомирский и не стал развивать эту гипотезу.
Если не принимать во внимание мифологические сведения о происхождении различных мифозоев, то, казалось бы, проще всего объяснить его, исходя из гипотезы Эмпедокла. Случайное соединение существовавших ранее обособленно органов могло бы привести к появлению как химер, так и тератоморфных мифозоев. Но, к сожалению, существовать самостоятельно головы, руки, ноги и т. д. не могут. Как было показано во Введении, такой тип преобразования органических форм был возможен только на самых ранних стадиях развития жизни.
Естественно предположить, что химеры, как все прочие живые существа, произошли обычным эволюционным путем. Вообще, эволюция обладает почти неограниченными возможностями. Если от животных с планом строения хордовых (простейший представитель — ланцетник) могли произойти такие существа, как асцидии, боченочники и пиросомиды (для людей, мало искушенных в зоологии, привожу рис. 91), то, может быть, могли произойти и химеры?
Рис. 91. Схема строения некоторых низших хордовых: а — ланцетник; б — только что закончившая метаморфоз асцидия; в— боченочник; г — огнетелка; ж. щ. — жаберные щели; з— зооиды, составляющие колонию; к— кишечник; о. кл.: — отверстие клоаки; н. с. — нервная система; о. х. — остаток хорды; р — ротовое отверстие; х. — хорда (из разных авторов)