Мифы и правда о семье Сталина
Шрифт:
Ему были сделаны предложения написать письмо семье, выступить по радио, издать листовки. Все это было безоговорочно отвергнуто.
Тем не менее геббельсовская машина дезинформации работала на полном ходу. Были сфабрикованы и использованы различные варианты «кричащих» листовок: «Следуйте примеру сына Сталина! Он сдался в плен. Он жив и чувствует себя прекрасно. Зачем же вы хотите идти на смерть, когда даже сын вашего вождя сдался в пл(Гн? Мир измученной Родине. Штык в землю!»
Протокол допроса, к сожалению, как и немецкие листовки, не дает ответа на вопрос: как все-таки
Вот свидетельство участницы Великой Отечественной войны: «Мне кажется, что материал касается не только судьбы Якова Джугашвили, а всех, кто погиб в плену. Яков был не только командиром Советской Армии, а человеком, несшим на своих плечах тяжелый груз отцовской славы.
О пленении Якова и его дальнейшей судьбе у нас на фронте рассказывали много правдоподобных предположений и легенд. Одно из правдивых предположений, в которое я верила сама, я и хочу рассказать.
В 1942 году наша дивизия участвовала в оборонительных сражениях на подступах к Сталинграду. Чтобы сломить наше сопротивление, фашисты не жалели сил и средств. Разбрасывали листовки с призывами к нашим солдатам сдаваться в плен, включали радиотрансляцию.
На одной из листовок я сама видела Якова в окружении немецких офицеров, с вымученной улыбкой. Фашисты листовок не жалели, поэтому читали листовки многие с возмущением. Много было разговоров, передаю один из разговоров буквально.
В минуты затишья около санитарной землянки сидели кружком солдаты и вели разговор о Якове.
К разговору я не прислушивалась, но восклицание разведчика Катамадзе привлекло мое внимание: «Хэ! Чтобы Яшка сдался добровольно в плен — брехня. За Яшкой охотились лучшие немецкие шпионы! Рядом с ним был предатель. Один раз его оглушили и уже потащили, но выручили друзья. После этого Яков стал замкнутым и подозрительным, сторонился людей, и это его погубило. Чтобы скомпрометировать И. В. Сталина, Якова оглушили и выкрали».
Кто-то спросил: «Откуда знаешь?» Катамадзе ответил: «Друг сообщил».
Такое правдоподобное предположение о пленении Якова Джугашвили я слышала не один раз. Сопоставляя факты, невольно приходишь к выводу, что пленение Якова Джугашвили было актом насилия, предательства. Воинов грузинской национальности было много. Если это не предательство, то откуда фашистам стало известно, что Яков Джугашвили — сын Сталина? Очень жаль, что писатели и журналисты невнимательно относятся к воспоминаниям фронтовиков-ветеранов.
Порой незначительный фронтовой эпизод открывает перед нами картину войны, стойкость и мужество солдат. Обратитесь к фронтовикам, может быть, и найдется человек, знающий истину пленения Якова Джугашвили без домыслов и вымыслов.
Бывший военфельдшер Ковалева Лидия Никитична,
г. Москва». ’
А вот что говорится в другом документе, написанном очевидцем, участником Великой Отечественной войны И. Д. Дубовым:
«Я не только свидетель тех событий, но и непосредственный их участник.
Но все по порядку.
Я служил командиром радиоотделения 5-й батареи 14-го гаубичного артполка 14-й бронетанковой дивизии. О том, что 6-й батареей этого же полка будет командовать сын Сталина, мы узнали еще накануне войны.
Когда началась война, несколько дней ушло на перевооружение и переобмундирование полка. Затем мы своим ходом по Смоленской дороге двинулись на запад.
В районе станции Лиозно нам приказали занять позиции, где мы простояли несколько дней.
4 июля 1941 г. мы снова двинулись на запад, миновали г. Витебск и выбрали позиции западнее этого города, кажется, на восточной стороне р. Западная Двина. Здесь 5 июля впервые вступили в бой.
Наблюдательный пункт был один для всего дивизиона. На нем находился командир дивизиона, командиры 4-й, 5-й и 6-й батарей, а также разведчики, связисты и радисты. Я, как командир радиоотделения 5-й батареи, также находился Здесь с несколькими радистами й радиостанцией ПК-6. Естественно, здесь же был и Я. Джугашвили. 3 дня, 5, 6 и 7 июля, наша дивизия пыталась выбить немцев с занимаемых ими позиций, но отсутствие поддержки со стороны нашей авиации не позволило добиться этого, и мы каждый раз возвращались на исходные позиции.
Телефонную связь между НП и огневой позицией дивизиона часто рвало немецкими снарядами. Тогда команды на ведение огня мне приходилось передавать по радио.
К концу дня 7 июля закрепленная за мной радиостанция вышла из строя. Необходимо было нести ее в мастерскую дивизии.
А в это время поступил приказ: ночью построить блиндажи на НП.
Всю ночь шли работы по рытью котлованов, заготовке бревен в ближайшем лесу и доставка их на НП. В это время на НПиз числа красноармейцев и младших командиров оставались только те, кто копал котлован и периодически приносил бревна. Часовых не выставляли.
Я участвовал в доставке бревен на НП.
Из-за темноты почти невозможно было рассмотреть лица тех, кто находился на НП. Да и некогда было этим заниматься — нас торопили со строительством блиндажей.
К рассвету 8 июля блиндажи были построены, и я, с разрешения командира взвода, с двумя радистами и радиостанцией направился в мастерскую дивизии. Путь туда лежал мимо огневых позиций, где нам предложили позавтракать. Мы кончали завтрак, когда огневые позиции начала обстреливать немецкая артиллерия. Орудийные расчеты тягачами стали выводить орудия из-под обстрела. Мы с радиостанцией также направились к дороге. И вдруг встретились с автомашиной, на которой ехали все те, кто был на НП. Старшего лейтенанта Я. Джугашвили среди них не было.
Оказалось, что с утра 8 июля нашу дивизию передислоцируют на несколько десятков километров южнее.
Зачем же мы тогда ночью строили блиндажи? Немцы не мешали нам перемещаться, только самолет-разведчик «рама» кружил над нами.
Вскоре началось отступление в восточном направлении.
Полк отходил в полном составе и в окружение не попадали ни он, ни 6-я батарея.
О том, что Я. Джугашвили оказался в немецком плену, я узнал позже из немецких листовок.
А как же он попал в плен?