Мифы индейцев Южной Америки
Шрифт:
Утром мужчины гурьбой заторопились к реке. Как обычно, на пляже было полно женщин, пришедших умыться. Друзья долго присматривались, но ничего подозрительного не заметили. Размышляя, чтобы это значило, юноша подошел к матери. Войдя в ее дом, он с трудом узнал сидевшую на циновке сестру: все тело ее было покрыто густой красной краской. Зачем сестра перемазалась, молодому индейцу стало ясно в тот же момент, как его взгляд упал на руки девушки. Она забыла их выкрасить и теперь было видно, что ладони и пальцы перепачканы темным соком.
– Смотри, мама,– сказал сын,– ведь это дочь твоя приходила ко мне. Я для того и вымазался,
– Понимаю,– ответила мать.– Согласна, что сестра твоя нарушила все запреты, выбрав родного брата в супруги. Но раз уж это случилось, то теперь делать нечего и придется вам жить как муж и жена. Хотя не скажу, чтобы мне такая история нравилась.
Мать продолжала говорить, а сестра молчала и слушала. Потом встала и заключила хмуро и твердо:
– Да, я спала с твоим сыном и собираюсь жить с ним и дальше.
И вот брат перенес свою циновку в тот самый дом, где родился, и который покинул, казалось ему, навсегда. Он стал жить под одной крышей с матерью и спать вместе с родной сестрой. Так прошел день и второй, прошел третий. Злость и гнев овладели юношей, происходившее казалось отвратительным сном. Но что он мог сделать?
– Слушай,– сказал он как-то сестре.– Пошли к омуту, наловим речных сомов!
Сестра согласилась. Когда достигли берега, солнце стояло совсем высоко.
– Я, сказал брат, войду в воду первым. Вылезу станешь ты ловить, хорошо?
– Хорошо.
Юноша стал снимать свой наряд ожерелья, браслеты. Он оставил только большие деревянные диски, которые почти до плеч оттягивали мочки ушей, а намотанные на уши нитки бус тоже снял. Разложив все это на песке, соскользнул в воду. Муж то и дело нырял, хватал руками медлительных сомиков и бросал их жене. Потом он озяб в холодной воде и стал выходить.
Теперь жена сняла украшения. Она положила на песок погремушку, болтавшуюся на шее, вынула из ушей деревянные диски. Женщина бросилась в воду и тоже ловко принялась хватать рыб и кидать их на берег. С каждым шагом она приближалась к быстрине и вот вода увлекла ее, она нырнула, вынырнула, потом показалась над водой еще раз ниже по течению и пропала совсем. Она была плохой женщиной, она исчезла, вода накрыла ее и понесла. Брат, он же муж, долго искал сестру. Затем вернулся к омуту, подобрал свои и ее украшения и пошел домой. А женщина выплыла гораздо дальше, чем думал брат, достигла берега и вылезла из воды. Весь ее облик преобразился, изменился в другую сторону. На ее правом бедре вырос отвратительный пенис. Отныне ее именем стало Кокомбю, что так и значит Пенис-на-Бедре. Она села на берегу, дрожа от ярости и жажды мести.
Когда юноша рассказал матери, что его сестра пропала, женщина бросилась искать дочь, призывно крича:
– Гери, Гери, куда ты делась, Гери?
И вот слышала в ответ гневный голос:
– Хуу!
Подбежав ближе, увидела дочь. Та теперь сидела на берегу совершенно неподвижно, словно окаменев. Издалека чувствовалось, что ненависть переполняет ее.
– Иди сюда, садись спокойно и слушай!– приказала она матери.
– Что с тобой, дочка?– все еще волновалась женщина.
– Слушай!– повторила Кокомбю.– Я жила с твоим сыном как с мужем, любила его, желала, чтобы так продолжалось и дальше. Но он привел меня к реке, к быстрине, вода увлекла меня. Теперь я здесь и хочу предложить тебе вот что. Давай станем злыми, давай убьем наших мужей, а?
– Ты думаешь?– засомневалась мать.
– Да, я уверена. Если тебе безразличны твои отец, брат, давай убьем их!
Мать согласилась.
– Тогда сделаем так!– заторопилась Кокомбю.– Иди сейчас в деревню, найди там сестер моего дяди, найди моих сестер. Скажи всем, что я превратилась в нечто ужасное, что на бедре моем вырос пенис, а на лобке и под мышками густые черные волосы. Хорошенько запомни, как выглядит моя черная борода, и опиши ее женщинам! А теперь скорее в деревню, скорее дай знать моим сестрам и теткам, что я сижу здесь!
И вот мать вернулась домой и стала рассказывать женщинам, какой нехорошей, недоброй сделалась ее дочь, как сидит она у реки и ждет.
– Давайте убьем всех мужчин!– предлагала мать, а женщины соглашалась:
– Конечно, убьем! Начнем убивать мужей,– кричали они,– сделаем себе воинское оружие и начнем убивать!
Ранним утром женщины направились вон из деревни. Они зашли подальше в лес, чтобы оставшиеся дома мужья, братья и сыновья не слышали стука топора. Топорами женщины стали вытесывать для себя щиты точно такие, какие теперь носят воины. Юные девушки покрасили щиты в черный цвет, как теперь делают молодые мужчины. Затем женщины принялись вытесывать палицы. Лица свои они размалевали отваром все тех же плодов генипы. Вечером женщины потихоньку вернулись в деревню, и здесь Кокомбю велела похитить оружие, которым владели мужчины. На следующее утро женщины вновь двинулись в лес.
Кокомбю и ее подруги вышли на тропу в тот ранний час, когда мужчины еще сладко спали. Только десятилетний Ниоте проснулся и потащился за матерью. Напрасно она повторяла:
– Ступай домой, мы скоро вернемся!
– Не гони его, пусть идет,– заметила какая-то родственница,– с него и начнем наше дело, его убьем первого!
Придя к месту сбора, женщины усадили мальчика на колоду, а сами стали приводить в порядок свою боевую раскраску. Затем подвязали волосы и прикрепили к ним яркие перья попугая. А Кокомбю сочинила песню. Она велела всем встать в круг, приплясывать и подтягивать вслед за ней.
– УУУУУУУ!– Зашумели женщины.– УУУУУУУ!
Это была та самая песня, которую теперь исполняют воины, отправляясь в поход на врашв, только многие слова нам уже непонятны. Лишь те недобрые женщины знали и понимали песню целиком, да и что удивительного, раз они ее и придумали.
– Нуаааааааа! Ну-ну нананааааа!– отзвучало в последний раз.
А как только голоса смолкли, юные девушки бросились убивать Ниоте. Да только мальчика уже не было: он убежал. Женщины между тем договаривались:
– Ты убьешь моего брата, а я твоего!
– Хорошо! А кто хотел бы моего брата убить?
– Я!
– Прекрасно, за это я расправлюсь с твоими!
– Эй, кто лишит жизни моего дядю?
– С удовольствием, если ты убьешь моего.
– Хватит болтать, сейчас все быстро в деревню, Ниоте убежал!– вмешалась Кокомбю.– Он может предупредить мужчин о нашем заговоре.
И женщины побежали скорей, все скорей, а впереди всех Кокомбю с черными волосами на лобке и черной бородой. Перебираясь вброд через реку, они заметили следы на мокром песке: значит Ниоте проходил здесь недавно! У преследовательниц прибавилось сил, на следующей переправе они почти что настигли мальчика. Вот и огороды вокруг селения. Ниоте бежит к дому отца, а злые женщины за ним по пятам.