Мифы о загробном мире

Петрухин Владимир Яковлевич

Далее находилось прибежище павших героев. Троянцы со стенаниями обступили Энея. Ахейцы же при виде его доспехов готовы были с ужасом бежать, как они бежали под Троей.

Среди троянцев Эней встречает Деифоба, ставшего мужем Елены после смерти Париса. Его тело было изуродовано, хотя Эней воздал Деифобу погребальные почести как погибшему в бою с ахейцами, воздвигнув курган без погребения — кенотаф. Деифоб поведал о предательстве Елены: в ночь, когда троянцы внесли коня в город, спартанка спрятала все оружие в доме мужа, и тот оказался беззащитным перед нападающими.

Сивилла должна была напомнить Энею о том, что время в Орке скоротечно — нужно спешить к Анхису. Им следует пойти по пути направо, где край блаженных Элисиум, налево же (как на картине Полигнота) располагается Тартар, куда идут на казнь нечестивцы.

Эней взглянул вниз налево и увидел в пропасти город, окруженный тройной стеной, и огненный

бурный поток Флегетона. В городе на железной башне в кровавой одежде сидит страж — одна из фурий — Тисифона. Из-за стен доносится стон, звон кандалов и беспрерывный свист плетей. Эней, ужаснувшийся услышанному, вопрошает сивиллу о муках, что происходят за стеной. Та отвечает, что место казни недоступно смертным, но Геката позволила посмотреть на муки: Радамант осуждает там на казнь злодеев, Тисифона хлещет бичом, призывая сестер — фурий, что подносят к их лицам змей. Бездна Тартара вдвое превосходит высоту горы Олимп, где обитают боги. На дне корчится в муках племя титанов, низвергнутых в Тартар после войны с богами. Там же оказался царь Элиды Салмоней, который хотел подражать самому Зевсу и требовал поклонения себе как богу. Там был и виденный Одиссеем Титий — коршун терзал его вечно отрастающую плоть. Герои-лапифы Иксион, покусившийся на Геру, и Пирифой, пытавшийся похитить самое Прозерпину, испытывали здесь повседневный ужас, который в других мифах составляет загробную муку Тантала. Над ними висит камень, готовый вот-вот сорваться. Золотые ложа и драгоценные яства были разложены перед ними, но фурии не давали и прикоснуться к еде.

Сивилла отказывается перечислять казни тех, кто при жизни преследовал братьев, ударил отца, был корыстолюбив и бесчестен с зависимыми людьми — клиентами, кто был убит за то, что обесчестил брачное ложе или восстал на царя, изменяя присяге. Среди них прикованный к стене Тесей, который чуть было не похитил Прозерпину, чтобы отдать ее в жены Пирифою. Там же стенает отец Иксиона Флегий, поджегший дельфийский храм. Но сивилла и Эней должны продолжать путь: у высоких ворот герой окропляет свое тело водой, чтобы чистым войти в Элисиум, как в храм, а к дверям прибивает священный фетиш — золотую ветвь.

Елисейские поля и блаженство посвященных

Элисиум (Элизиум), где, согласно греческой традиции, правит Крон, расположен рядом с владениями Аида и, хотя вход в него находится у реки Памяти, ничего общего с Аидом не имеет. Это счастливая земля незаходящего солнца, где нет ни холода, ни снега и где не прекращаются игры, музыка и пиры. Обитатели Элисиума, если пожелают, могут повторно родиться на земле.

Неподалеку от Элисиума находятся Острова Блаженных, куда попадают только те, кто трижды испытал перевоплощение в обоих мирах. Некоторые говорят, что счастливый остров — это остров Левка в Понте Эвксинском. Этот лесистый остров полон диких и прирученных зверей, на нем живут тени Ахилла и Елены, устраивающие пиры и читающие героям посвященные им гомеровские стихи. По орфической традиции Крон примирился с Зевсом и правит на Островах Блаженных. Отсюда возникло представление о царствовании Крона как счастливом и благодатном времени. Менелай, зять Зевса, за это родство был избавлен богами от смерти и удостоен вечного блаженства в Элисиуме:

Ты за пределы земли, на поля Елисейские будешь Послан богами, — туда, где живет Радамант златовласый, Где пробегают светло беспечальные дни человека, Где сладкошумно летающий веет Зефир, океаном С легкой прохладой туда посылаемый людям блаженным [18] .

У Гесиода (Теогония. 310–312, 769–773) Элисиум — Острова Блаженных, где земля родит трижды в год: туда некоторые герои попадают после смерти (у Гомера туда отправляется избавленный от смерти Менелай).

18

Перевод В. А. Жуковского. (Примеч. ред.)

Эней же с сивиллой из Тартара вступили в «радостный край», где

…над полями высок эфир, и светом багряным Солнце сияет свое, и свои загораются звезды. Тело себе упражняют одни в травянистых палестрах И, состязаясь, борьбу на песке золотом затевают, В танце бьют круговом стопой о землю другие, Песни поют, и фракийский пророк в одеянии длинном Мерным движениям их семизвучными вторит ладами… …Храбрый дивится Эней: вот копья воткнуты в землю, Вот колесницы мужей стоят пустые, и кони Вольно пасутся в полях. Если кто при жизни оружье И колесницы любил, если кто с особым пристрастьем Резвых коней разводил, — получает все то же за гробом [19] .

19

Перевод С. Ошерова. (Примеч. ред.)

Представления о Елисейских полях — пережиток древнего общеиндоевропейского мифа о загробном мире как пастбище, где привольно пасут свои стада мирные скотоводы. Но быт античных блаженных связан уже с представлениями о достойном времяпрепровождении в палестрах и состязаниях колесничих. Недаром цитированную Вторую Олимпийскую песнь об Островах Блаженных Пиндар посвятил победителю в состязаниях колесниц. Фракийский пророк — это Орфей, мифический певец из Фракии; он почитался не только как волшебный певец, чьи песни покорили даже Аид, но и как основатель мистерий, связанных с учением о метемпсихозе и очищении душ.

Орфики (и пифагорейцы) учили, что в человеке заключена частица божества, и тело для нее лишь внешний покров. Смерть высвобождает божественный элемент из насильственного сочетания с телом. Но освобождение достигается нескоро: душа должна совершить на земле цикл рождений, постепенно очищаясь и совершенствуясь. Вновь и вновь она рождается то человеком, то животным.

В промежутке между смертью и новым рождением душа сходит в Аид, где ее ожидает суд. Сообразно своим деяниям души имеют разную судьбу: преступники терпят муки в Тартаре, неправедные и не участвовавшие в орфических мистериях томятся во мраке и грязи, носят воду решетом, а посвященные получают лучший удел на прекрасном лугу на берегу Ахеронта. Увенчанные венками, участвуют они в разных забавах с подземными богами и наслаждаются вечным опьянением. Отбыв свой срок в Аиде, души возвращаются в мир света, чтобы продолжить цикл рождений: душа не умирает, а только переходит из одного состояния в другое. Из круга рождений душу выводит достижение «чистоты» — тогда ее ждет блаженство в светлом мире богов или, возможно, жизнь на других планетах.

Еще одна категория блаженных в «Энеиде» — те, кто находится в роще Леты. Они подлежат очищению (VI 740–751):

Одни, овеваемы ветром, Будут висеть в пустоте, у других пятно преступленья Выжжено будет огнем или смыто в пучине бездонной. Маны любого из нас понесут свое наказанье, Чтобы немногим затем перейти в простор Элизийский. Время круг свой замкнет, минуют долгие сроки, — Вновь обретет чистоту, от земной избавленный порчи, Душ изначальный огонь, эфирным дыханьем зажженный. Времени бег круговой отмерит десять столетий, — Души тогда к Летейским волнам божество призывает, Чтобы, забыв обо всем, они вернулись под своды Светлого неба и вновь захотели в тело вселиться [20] .

20

Перевод С. Ошерова. (Примеч. ред.)

Души пьют из Леты, чтобы забыть тяготящее их телесное прошлое и вернуться к изначальному огненному — духовному — состоянию.

Вергилий в «Энеиде» дает в Элисиуме место

Жрецам, что всегда чистоту хранили при жизни, Тем из пророков, кто рёк только то, что Феба достойно, Тем, кто украсил жизнь, создав искусства для смертных, Кто средь живых о себе по заслугам память оставил [21] .

Там же герои-воины, «что погибли от ран в боях за отчизну».

21

То же.