Миг бесконечности. Том 2

Батракова Наталья Николаевна

Но супруга категорически отказалась, объяснив это тем, что журналистика для нее — такая же жизненная необходимость, как для него его бизнес. Сказать, что его это задело, — не сказать ничего. А как же он? А как же то, что он думает, чувствует, желает, в конце концов? Все это не учитывается? Затаив в глубине души обиду, он снова замкнулся в себе. Вот тут-то все и случилось…

Молоденькая девушка, заглянувшая вместе со своим отцом в один из его магазинов, запала ему в душу не с первой минуты знакомства. Покупатель приехал вернуть упаковку строительной смеси, которая, по его словам, не соответствовала указанному цвету. К счастью или несчастью, но директор оказался в нужном месте в нужную минуту. Сверив чек, упаковку и штрих-код по

компьютеру, он вынужден был согласиться: да, что-то напутали на складе. Виталий принес свои извинения и предложил покупателю вернуть деньги или же немного подождать, пока принесут нужный товар. Даже на кофе или чай пригласил к себе в кабинет.

Мужчина согласился подождать, но от угощения отказался. Некогда ему, ремонт в квартире давно пора заканчивать, так что он лучше походит по рынку и прикупит то, чего не хватает строителям. А вот дочь, поначалу воротившая нос и заносчиво представившаяся как Анастасия Сергеевна, не только не отказалась от кофе, но и поинтересовалась, где можно украдкой от родителя покурить.

Сам Виталик курил крайне редко, завязал с этой привычкой сразу после армии, но девушке отказать не мог и вывел через черный ход во дворик. Хотя в то, что дочь побаивается папашу, судя и по ее поведению, и по одежде, верилось с трудом. Несмотря на плотноватую фигуру, на девушке был весьма откровенный наряд, в котором главенствовали короткая юбка, просвечивающаяся блузка и туфли на высоченных каблуках. Плюс броский макияж, длиннющие ногти с бьющим в глаза ярким покрытием, блондинистые волосы до талии.

Слово за слово — разговорились. К удивлению Виталика выяснилось, что девушка совсем не глупа, как показалось сразу. Студентка, и подработку найти не прочь — надоело выпрашивать деньги у родителей. На вопрос о будущей профессии ответила просто: экономист, но это выбор родителей. Была бы ее воля, лучше занялась бы рекламой. Еще раз внимательно посмотрев на девушку, Виталий снова пригласил ее в кабинет и, долго не раздумывая, протянул анкету соискателя вакантной должности.

В тот момент он ни о чем таком не думал и не загадывал. Более того, в воскресенье среди прочих даже показал заполненную анкету Кате. И лишь тогда, взглянув на фотографию, обратил внимание на внешнее сходство Анастасии Сергеевны с собственной супругой. Что, кстати, не укрылось и от ее профессионального взгляда. Еще и смешную фамилию отметила — Кошкина. Вот только жаль, что студентка, опыта никакого. В мозгу Виталика сразу что-то щелкнуло и непонятно почему он с жаром стал доказывать, что лучшей кандидатуры не найти. Девушка умная, не только согласна на небольшую зарплату, но при необходимости может подменять продавцов. Неделю назад окончила водительские курсы, отец обещал ко дню рождения подарить ей машину. А работник на колесах делу не помешает!

Вот так все и завертелось. Но, опять же, не сразу, а спустя несколько месяцев. Проскурины тогда вернулись из Греции. Наутро хорошо отдохнувший директор вышел на работу, всем привез подарки, сувениры. К концу дня, закрыв магазин, сотрудники распили бутылку вина, презентованную шефом, закусили заморскими сладостями и разошлись по домам. Все, кроме сильно захмелевшей Кошкиной и директора, который не пил, но посочувствовал девушке и предложил подвезти до дома. Вот только от ворот стройрынка пришлось ехать на Вячу. Совершенно раскисшая Анастасия Сергеевна заявила, что в таком виде она родителям не покажется и будет до утра сидеть на скамейке, иначе ее запилят. Оставался единственный выход — освежиться.

Даже сейчас, спустя более года, Виталик не мог объяснить, что на него тогда больше подействовало. Безграничное уважение и обожание в каждом взгляде, жесте, слове Анастасии Сергеевны? Ее молодость, очередная чересчур короткая юбка, сексапильность, кокетливые глазки, игривые нотки? Необычайно жаркий день? Или подзабытое элементарное желание обаять, вскружить кому-то голову, а там… Собственно, почему бы и нет?

Виталик хорошо

помнил, как сидел на берегу и в свете луны любовался обнаженной женской фигурой, красиво и изящно погружавшейся в отсвечивавшую серебром темную воду. Помнил, как заволновался, что давно не слышно ни голоса девушки, ни всплеска. Не выдержав, он быстро (бросил одежду и с криком «Настя!!!» ринулся в воду. Мозг при этом живописал страшную картину: вот она медленно погружается на дно водохранилища, длинные льняные полосы при этом колышутся, обволакивают ее, создают сияющий ореол вокруг тела…

Он даже испугался, когда совсем рядом раздался звонкий смех, необычайно теплые в сравнении с прохладной водой губы прильнули к его губам, закружилась голова, он рефлекторно прижал к себе податливое тело девушки, подплыв к берегу, подхватил ее на руки…

Все случилось стремительно, точно молния, пронзило необыкновенное сладострастие каждую клеточку! Потому, когда где-то в сброшенной впопыхах одежде зазвонил телефон, Виталик даже не понял сразу, что это за звук и зачем он здесь, когда так хорошо… Телефон умолк, спустя какое-то время вновь затрезвонил. Пошатываясь, точно пьяный, он встал, не без труда отыскал мобильник, автоматически глянул на дисплей…

Отрезвление наступило мгновенно: Катя! Боже! Неужели она как-то узнала??? Застыв на несколько мгновений над аппаратом, дрожащим пальцем он нажал прием… Нет, ничего не знает, ничего не подозревает. Раньше времени вернулась домой, приготовила ужин, волнуется, почему он задержался и не звонит.

Успокоив жену, что все в порядке и скоро будет, Виталик обхватил руками голову, посмотрел на яркую луну, на которую медленно наползало темное облако, и понял: случившееся заставило его раскаяться, но он уже не сможет забыть то, что произошло на берегу. Как и не сможет противостоять желанию повторить это снова.

А ведь до последнего момента он и не помышлял о любовнице. Более того, даже осуждал Замятина, который постоянно заводил себе все новых пассий. Хотя, чего греха таить, и с Проскуриным порой случалось то, от чего не могут отказаться девять из десяти женатых мужиков. Уж слишком настойчивы бывают путаны в придорожных мотелях, где ему иногда приходилось заночевать.

И хоть периодически на него нападали приступы чувства вины перед Катей, спустя неделю Виталик снял у переехавшего в Боровляны друга опустевшую двушку на Партизанском, оговорил с Анастасией Сергеевной правила конспирации, купил новое постельное белье и зажил параллельной жизнью. Благо, жена по-прежнему с головой была погружена в работу и свято доверяла мужу. Ну а Замятин только усмехался: я же говорил, все мы там будем!

Никогда не говори никогда…

— М-м-м… — простонал Виталик и открыл глаза.

За окном было темно. Голова просто раскалывалась.

— Эй! — раздался откуда-то зычный голос друга, затем послышалось громкое топанье по лестнице. — Ты там живой?

Скрипнула дверь, в комнате зажегся свет.

— Погаси, слышь? — взмолился Проскурин. — Башка трещит, сил нет.

— А то я не знаю, что трещит. Сам виноват: как влетел вчера нежданно-негаданно, так почти сразу полбутылки выдул. Первый раз тебя таким нервным видел. Вот, пришел друга спасать, — Анатолий присел на край дивана, протянул стакан воды и две таблетки на ладони. — Валька прислала, переживает за тебя, волнуется.

Проскурин приподнялся, молча сгреб таблетки, закинул в рот, жадно осушил стакан и снова откинулся на подушку.

— Хорошая у тебя жена, — пробормотал он.

— А то! — цокнул языком Толик. — Воспитывать надо! Я ее ни на кого не променяю! Стол давно накрыт, ужин дважды разогревала. Я пораньше с работы приехал, с детьми успел по улице прогуляться. Там внизу твой телефон трезвонит как заведенный. Родителям я ответил, что спишь. СМСки после прочитаешь. Принести или сам спустишься?

— Сам, — выдохнул Виталик, прислушиваясь к себе: головная боль пока не собиралась сдавать позиции. — А Катя не звонила?