Миг - и нет меня
Шрифт:
Когда миссис Лопата (или как ее там звали на самом деле) выглянула на шум, мы четверо уже находились в прихожей, оклеенной цветастенькими обоями и такой узкой, что здесь и повернуться-то было негде. На вид ей было что-то около тридцати или чуть больше. Волевое, загорелое, на удивление симпатичное лицо… На ней были ночнушка и шлепанцы, на голове — черный парик. Увидев, что Лопата лежит на полу, она заорала, но Скотчи ударил ее по лицу рукояткой револьвера. Миссис Лопата повалилась как подкошенная. Падая, она зацепила какую-то картину в раме и сломала раму. Лопата тоже что-то крикнул и попытался подняться, но
— Не дергайся, приятель, иначе мне придется тебя застрелить, — сказал я, желая придать происходящему хотя бы видимость цивилизованности. Но у Скотчи на уме было нечто совершенно противоположное. Наклонившись над Лопатой, он принялся избивать его рукояткой револьвера. Он не говорил, а рычал, как будто выплевывая слова, которые из-за этого было очень трудно разобрать:
— Зачем ты сделал это, подонок? Гребаный кретин! Ты что, совсем ума решился? Или ты думал, что мы это так оставим, да? Ты думал — тебе это сойдет с рук?
Кровь заливала лицо Лопаты, но он пытался возражать. Он тут ни при чем. Он вообще не понимает, о чем идет речь. Фергал все еще сидел на нем, и Лопата не мог увернуться, когда Скотчи ударил его рукояткой револьвера в зубы. После этого Лопата начал сопротивляться изо всех сил, но я придавил к полу его ноги, а Фергал сдвинулся выше. Скотчи выпрямился и стал пинать Лопату ногами, стараясь попасть по ребрам или по голове. Теперь кровь была уже повсюду. Она пятнами расплывалась на нашей одежде и собиралась на полу зловещими, темными лужицами. Наконец Лопата потерял сознание.
— Принеси подушку! Две! — приказал Скотчи Фергалу.
Фергал поднялся и пошел искать спальню.
— Ты собираешься его пристрелить? — спросил я бесстрастно.
— Ага, собираюсь, — кивнул Скотчи.
У меня внутри все перевернулось. Одно дело — поучить кого-то уму-разуму, и совсем другое — убить. Нет уж, на мокрое дело я не подписывался. В Куле, Гринайленде и Карриктауне тоже процветали подростковые разборки, но убийства случались редко, и сейчас у меня по спине побежали мурашки. Я еще никогда не был свидетелем хладнокровного убийства, и мне очень не хотелось, чтобы что-то подобное произошло на моих глазах.
К счастью, Скотчи оказался несколько умнее, чем я думал, и в тот вечер мне не суждено было получить боевое крещение.
— «Шесть банок по-ирландски», — сказал он после небольшой паузы.
— Круто, — заметил я.
— А об Энди ты подумал? — брызгая мне в лицо слюной, заорал Скотчи. — Об Энди, который может остаться на всю жизнь инвалидом или вообще откинуться?!
Я ничего не ответил, и он смерил меня мрачным взглядом.
В этот момент вернулся Фергал с подушками.
— Включи-ка телик погромче, — велел ему Скотчи.
Фергал снова ушел. Я посмотрел сначала на Скотчи, потом на распростертого у наших ног Лопату.
— Давай я все сделаю, — сказал я. — От моего «двадцать второго» все-таки поменьше шума.
Скотчи кивнул.
На самом деле я больше беспокоился о Лопате, чем о том, насколько громким будет звук выстрелов. Пуля калибра 22 оставляет куда менее серьезные раны, чем револьверная пуля калибра 38. Приняв решение, я прижал подушку к лодыжке Лопаты, глубоко уткнул в нее ствол и, дождавшись, когда в соседней комнате заорал телевизор, нажал на спусковой крючок. Брызги крови и перья из распоротой подушки полетели во все стороны. Стараясь действовать как можно спокойнее, я прострелил Лопате вторую лодыжку. Снова кровь, перья… Запахло порохом, к тому же подушка начала тлеть, и я быстро затоптал огонь. После выстрела в левое колено Лопата внезапно очнулся, и его тут же вырвало, но Скотчи снова успокоил его на удивление ловким ударом ногой в висок. Я прострелил Лопате и другое колено и передал револьвер Фергалу, чтобы тот обработал локти. Сам я выпрямился и поспешно перевел дух. Я больше не мог выполнять эту палаческую работу, но Скотчи решил, что я отдал оружие Фергалу только потому, что тот находился в более удобном положении. Ему было невдомек, что я каждую минуту мог потерять сознание или сблевнуть.
Фергал выстрелил Лопате в локоть, но не слишком удачно. Мне следовало сделать это самому. Не то чтобы я обладал каким-то опытом по этой части, просто у меня было значительно больше здравого смысла и я лучше владел собой. Еще раз глубоко вздохнув, я забрал у Фергала револьвер.
— Смотри, как надо, — сказал я и аккуратно прострелил Лопате другой локоть, повернув оружие так, чтобы пуля попала в мясистую часть руки. Лопата снова дернулся, потекла кровь, полетели перья. Жена Лопаты, которая все еще валялась в отключке, тоже пошевелилась и застонала.
Я перевел дух.
То, что мы сделали, было жестоко. Просто ужасно. Одно дело — избить кого-то до потери сознания, и совсем другое — шесть раз подряд выстрелить в беспомощного человека. В знакомого человека к тому же…
Мы трое поднялись на ноги и несколько секунд стояли неподвижно, потрясенные тем, что мы только что сделали.
— Шесть выстрелов, «шесть банок по-ирландски», — прошептал Скотчи и как-то странно забулькал. Похоже, это он так смеялся. Фергал кивнул, и его рожа расплылась в улыбке — словно пополам треснула.
— Я всегда хотел спросить, что это такое, — проговорил он чуть ли не с благоговением. — Скажи, Майкл, у нас в Ирландии действительно так делают?
— Да, в Ирландии действительно так делают, — ответил я холодно, как будто подобные вещи давно вошли в мою плоть и кровь и стали второй натурой… Как будто я видел подобное десятки раз, и не испытывал ничего, кроме скуки. Разумеется, ничего подобного я раньше не делал. «Шесть банок» я видел только раз, после чего меня мутило целую неделю, но Фергал этого не знал. Теперь он смотрел на меня совсем другими глазами. В его представлениях я стал по-настоящему крутым сукиным сыном, и я не сомневался, что он раззвонит об этом другим. Даже Скотчи, насколько я заметил, был несколько потрясен тем, что мы сотворили. Когда мы в последний раз были в «Четырех провинциях», Лопата угощал нас пивом.
Их замешательство было мне на руку, и я поспешил воспользоваться представившейся мне возможностью.
— Ладно, пошли отсюда, — сказал я, открывая дверь. Скотчи и Фергал без возражений последовали за мной. Скотчи вознамерился было напоследок пнуть Лопату, но не посмел — настолько ему было не по себе. Мы все были с ног до головы забрызганы кровью, но на улице наступила уже настоящая ночь, да и машина стояла у самого подъезда. Скотчи начало трясти, но он старался этого не показать. Протянув мне ключи, он сказал: