Миг - и нет меня
Шрифт:
В тот первый раз я получил работу «У Карла» благодаря нашему почтальону Фредди. Тогда я ждал, пока Лучик и Темный Уайт соблаговолят встретиться со мной. Правда, Скотчи уже нашел мне комнату, но пока Лучик проверял, подхожу я Темному или нет, я чуть не околел от голода. Фредди порекомендовал мне обратиться в бар к «Карлу», добавив, что в качестве единственного белого мойщика посуды в радиусе десяти кварталов я имею все шансы стать там настоящей звездой.
Теперь я решил повторить этот свой давний опыт.
Время я рассчитал так, чтобы подойти к бару в обеденное время, надеясь, что буду не слишком выделяться в толпе посетителей. «Толпа», однако, состояла из двух молодых парней, каждый из которых занимал отдельный полукабинет,
— Мне, пожалуйста, пива, — сказал я, и бармен ответил, что если я турист, то лучше мне убраться отсюда поскорее; если же я не турист, а один из тех типов, которые ищут неприятностей, то с разрешения полиции он держит под прилавком обрез, достать который ему не составит труда.
Я ответил, что я не турист и не ищу неприятностей и что мне просто хотелось бы выпить пивка. Бармен окинул меня подозрительным взглядом, налил в кружку «Будвайзера» (почти одной пены) и спросил пять долларов.
Должно быть, в тот день я был склонен к занудству, потому что сказал, что готов заплатить пять баксов, но за свои деньги хочу получить нормальное пиво.
После этого я и бармен некоторое время мерили друг друга взглядами. Он был пожилым чернокожим малым, очень похожим на Майлса Дэвиса, [54] только потолще. Прошла примерно минута; наконец он ухмыльнулся, налил мне новую кружку пива и сказал, чтобы я дал ему два доллара. Следующие четверть часа мы премило болтали об американском футболе (в котором я совершенно не разбирался); когда же бармен спросил, не подать ли мне еще пива, я перешел к делу, ради которого пришел.
54
Дэвис Майлс Дьюи, мл. — музыкант, трубач, создатель собственного стиля «холодного» джаза («кул джаз»)
— Послушай, Джим, — сказал я (потому что человек за стойкой был владельцем бара и звался Джим), — я знаю, времена сейчас тяжелые, но мне позарез нужна работа. Я работал в нескольких барах здесь, в Нью-Йорке, а еще раньше я несколько лет проработал в барах в Ирландии, и скажу прямо: я хороший работник — трудолюбивый, честный. Я готов выходить в любую смену, в какую скажешь. Кстати, я работал и в этом баре — это было меньше года назад, тогда он еще назывался «У Карла».
Джим рассмеялся:
— Да, приятель, сам видишь — с таким наплывом посетителей без тебя нам никак не справиться!
Я тоже рассмеялся. Несмотря ни на что, я знал, что дочери Никты все еще играют на моей стороне. На всякий случай я оставил Джиму свой адрес, и мне действительно повезло: буквально в тот же день его сменный бармен уволился, получив выгодное место дублера в разъездном составе шоу «Неуловимый Макавити». Позвонить мне Джим, естественно, не мог, поэтому он пришел ко мне сам, и ямаец со второго этажа едва не изрешетил его из своего ружья. К счастью, я услышал шум и успел вовремя спуститься вниз с намерением оторвать ямайцу башку. С моей стороны это было довольно опрометчивым поступком: я совершенно забыл, что парень еще не усвоил наши континентальные обычаи и способен без колебаний разорвать на куски нас обоих. Лишь с большим трудом нам с Джимом удалось разрядить ситуацию с помощью бутылки рома, которую мы распили в его квартире, оказавшейся значительно уютнее, чем мои насквозь промерзшие апартаменты со сквозной дырой в полу.
Короче говоря, Джим дал мне работу в баре.
Сначала он, правда, сказал, что поставить за стойку белого парня будет в нашем районе делом неслыханным, но поскольку я показался ему достаточно честным и заслуживающим доверия, он решил, что попытка не пытка. Потом Джим спросил, не страдаю ли я какой-нибудь зависимостью, и я совершенно искренне ответил, что у меня болит нога и поэтому я пью довольно много «тайленола». В ответ он рассмеялся и сказал, что, похоже, он во мне не ошибся и что я — отличный парень; впрочем, он тут же добавил, что если я вздумаю обчистить кассу, он меня из-под земли достанет и собственноручно кастрирует. Работать мне предстояло по вечерам в четверг, пятницу и субботу. Плата составляла два доллара в час плюс чаевые.
Как я узнал, бар редко наполнялся народом даже по выходным, и все же зрители, покинувшие театр «Аполлон», оставляли кое-что и в нашей кассе, так что вместе с чаевыми я зарабатывал за вечер до сорока долларов — совсем не так плохо. Правда, в первую рабочую смену мне пришлось вытерпеть немало обидных подначек и грубых шуток, связанных с цветом моей кожи, однако дня через три клиенты «Голубой луны» почти перестали обращать на меня внимание; если кто-то и отпускал в мой адрес обидное словцо, делалось это вскользь и скорее от скуки, чем из желания оскорбить. Зато в первый же мой вечер мы с Джимом вышвырнули вон одуревшего от крэка наркомана, который ворвался в бар с кухонным ножом и довольно неубедительно попытался разыграть вооруженное ограбление.
Я был хорошим барменом; Джим, во всяком случае, был мною доволен, но, как я уже сказал, в «Голубой луне» я проработал недолго. Мое барменство закончилось, когда я получил более выгодное предложение и начал работать на Рамона. Случилось это так.
Я как раз отрабатывал вечернюю смену, когда в бар вошло несколько доминиканских парней. Их было шестеро. В бар, подобный нашему, доминиканцы явились бы только во множественном числе. С первого взгляда было ясно, что это не просто компания, а команда: настороженные взгляды, рубашки-поло, пиджаки пастельных тонов а-ля «Полиция Майами», [55] кашемировые пальто до пола, толстые золотые цепи, которым позавидовал бы и Мистер Т, [56] и прочее, и прочее. Держались они плотной группой, причем двое были явными «качками» — крепкими ребятами, готовыми с безоглядной решимостью и даже бесшабашностью сеять смерть и разрушение, если в этом возникнет необходимость, чего, конечно, не могло произойти, потому что средний возраст наших клиентов составлял лет этак шестьдесят пять.
55
«Полиция Майами, отдел нравов» — полицейский телесериал, шел в 1984–1989 гг. Его герои, полицейские в штатском Крокетт и Таббс, породили целое направление в моде 80-х — трехдневная щетина, пиджаки пастельных тонов и пр.
56
Мистер Т (настоящее имя Лоренс Тьюро) — чернокожий профессиональный борец, впоследствии — киноактер и шоумен. Главной особенностью его имиджа был своеобразный воротник из десятков золотых цепей на шее
Доминиканцы заказали мексиканское пиво и сели за столик подальше от стойки. Сразу было видно, что ребята они умные и не ищут лишних неприятностей — во всяком случае, сейчас. Тогда я еще не знал, что с недавних пор Джим им платит. Доминиканцы как раз расширяли свою охотничью делянку; начали они от Вашингтон-Хайтс и понемногу вторгались в Гарлем, двигаясь главным образом вдоль Бродвея и Амстердам-авеню. Джим слышал о них много плохого, но пока они вели себя тихо, да и требовали немного, так что даже для такого захудалого бара дань, которую приходилось ему выплачивать, была не слишком обременительной.