Миг и вечность. История одной жизни и наблюдения за жизнью всего человечества. Том 2. Часть 3. Переписка через океан. Часть 4. Снова на Родине
Шрифт:
…Мамуля, Вика пишет, что ты быстро устаешь и часто болит голова. Береги себя, не трудись, как ты привыкла, непрестанно. Нужно ли тебе какое-нибудь лекарство? Напиши или позвоните.
…Насколько мне здесь удалось выяснить, вроде бы есть шансы привезти сюда в следующее лето Анютку. Вы ей пока об этом не говорите, уточню в Москве в кадрах. Это было бы здорово. Она бы увидела для себя массу интересного, обсудим все это во время отпуска.
Последнее время подумываю переключиться с Китая на США. Но это серьезный вопрос, в любом случае пока не стоит рвать с КНР. Необязательно туда потом ехать, но на данный момент стараюсь делать по этому вопросу что полагается.
…Этот отпуск будет, надеемся, полноценным. Ведь дел особых сейчас нет: даже язык сдавать не надо. Очень ждем встречи с вами. Еще раз о лекарстве. Папуля, не экономь, так как привезем много. Купили тебе и фильтры для сигарет. Убирают они, как гласит реклама, до 80 % никотина и вредных смол.
Наташа из разговора с Мамулей поняла, что вы оба планируете повезти Анютку в Москву к началу школы. Значит, 7-го вы будете там? Это здорово, иначе бы наша встреча оттянулась на несколько дней.
…Постараюсь оставшийся до отпуска месяц использовать для похудения. А то ведь в отпуске обязательно поправлюсь. Мамуля на расстоянии всегда советует есть поменьше, следить за фигурой. Но как только я попадаю в ее руки, все меняется. Это я не в порядке критики – наоборот…
Отпуск
Дальше был отпуск, о котором я сделал следующую запись в дневнике (от 22 октября 1974 года):
“Вчера вернулись из отпуска, который проходил с 5 сентября вплоть до 20 октября.
…Отпуск провели отлично. Сначала в Москве (я – неделю, Наташа – две), затем в Сочи, с родителями. Подъехал и Евгений Павлович. Чувствуют мои родители себя неважно – у папули сердце, мамуля сразу после моего приезда порвала связку ноги. Время в основном проводили с ними. Ездили пару раз на дачу в горы, ходили на море (погода стояла великолепная – до +30 °С воздух, вода – 22–23 °С), ловили однажды рыбу. Виделись в Сочи с Буеклы, приехавшими из Сенегала, Петуховым, Дубровским, Колосом и т. д.”
Дача, которую я упоминаю, – это на самом деле садовый участок в горах, на Пасечной. Пока отец был мэром, никакой загородной недвижимости у родителей не было, эта же находилась, что называется, у черта на куличках. Добираться туда приходилось сначала на газике-вездеходе, а затем пешком через речку и по тропинке вверх.
В мае 1971 года с помощью бульдозера родители произвели на участке расчистку площадки и поставили домик – дощатый, скромный, миниатюрный. Позднее провели воду, посадили фруктовые деревья, разбили огород. Но бывали там редко – было тяжело добираться и тяжело содержать хозяйство. Во время нашего отпуска ездили туда все вместе, включая Евгения Павловича, он тоже отдыхал в Сочи. Сохранилось фото – на участке запечатлены мой папа, Наташин папа и Наташа. И в том порядке, в котором эти бесконечно дорогие мне люди ушли из жизни.
Покинув горисполком, папа продолжал работать, руководил стройкой пансионата Ленинградского оптико-механического объединения (ЛОМО) в районе Новые Сочи.
Приходилось заниматься не только стройкой. Из ЛОМО непрерывно приезжали люди, от генерального директора до бухгалтеров, и всем надо было уделить внимание. И тем, кто прибывал по делу, и остальным, желающим хорошо отдохнуть на Черноморском побережье Кавказа. При этом платили папе скромную зарплату, а в 1974 году ЛОМО упразднило должность начальника строительства, и отца приравняли в окладе к разнорабочему. Но П.И. Бажанов, пока оставались силы и позволяло здоровье, продолжал трудиться. Стройку довел почти до конца. Небоскреб пансионата
Главным папиным хобби в эти годы стал сбор материалов для книги “Художественные миниатюры”, включавшей в себя пословицы, поговорки, афоризмы, легенды, мифы, курьезы и т. д. разных народов. Мы как могли помогали отцу со сбором материалов в США. Как и мы, мои папа и мама были увлечены коллекционированием кукол в национальной одежде. Страстно и много обсуждали эту тему во время нашего отпуска.
В целом родители оставались полными энтузиазма, интереса к жизни. Внимательно следили за международными событиями, интересовались делами своего города, вопросами образования, здравоохранения, строительства, пляжного хозяйства, спорта. Изучали родной край.
Физически, однако, родители все больше сдавали. Маму, помимо связки ноги, мучил целый букет недугов, включая диабет. А у папы все больше сдавало сердце. Привезенные нами из США лекарства не очень помогали. Несмотря на свой еще невеликий (62 года!) возраст, он еле ходил.
Забавляла нас всех племянница Анюта, продолжавшая жить с бабушкой и дедушкой в Сочи. Они хвалили внучку за прилежание в учебе, отличные оценки, за все более примерное поведение – слушается старших. В школе увлекалась самыми разными предметами. Очень любила математику. «Щелкала» самые сложные задачки, иногда изобретала нестандартные, новые способы их решения, вызывая удивление и даже изумление у опытных педагогов. «Влюбилась» и в английский язык, возможно, под влиянием нашего пребывания в США. С упоением читала, в том числе и в подлиннике, произведения Вальтера Скотта, Диккенса, Голсуорси, Оскара Уайльда, Стивенсона, Редьярда Киплинга. «Проглатывала» и детективы Конан Дойля и Агаты Кристи. Изучала историю, географию, культуру Великобритании. Постепенно рос ее интерес и к познанию Америки. В письмах к нам в Сан-Франциско она обращалась с просьбами присылать ей книги по истории, географии, культуре США. Заодно комментировала доходившие до нее новости из политической и общественной жизни заокеанской державы. Подтрунивала над внешнеполитическими акциями Белого дома, над чудачествами ведущих американских политиков, давала оценки выступлениям звезд шоу-бизнеса.
Еще одной сферой интересов племянницы стал балет. Дедушка с бабушкой приобрели Анюте соответствующую экипировку, и она, облачившись в балерину, прямо в квартире оттачивала всевозможные па. А у нас просила подыскать ей литературу о балетном искусстве.
Впоследствии, по нашему примеру, Анюта поступила в МГИМО. Хотя племянница и стала прекрасным гуманитарием с отличным владением английским и французским языками, многие годы провела с мужем в загранкомандировках по линии торгово-экономических министерств и ведомств СССР/России, тем не менее математика осталась ее главной любовью. Она до сих пор дает частные уроки математики школьникам и студентам, причем бескорыстно, что называется из любви к искусству и дружеского расположения к родителям подопечных.
Ну, а в свои школьные годы в Сочи Анюта не переставала шалить. Как-то, идя из школы домой, встретила знакомых дедушки и бабушки и заявила им, что у нее появился братик-негритенок. Устраивала и другие шутки (о некоторых из них уже упоминалось выше, поэтому не буду повторяться).
После нашего возвращения в США из отпуска возобновилась переписка Наташеньки со своими родителями. Вот письма Наташи в Москву.
Письма родителям Наташи
(после отпуска, октябрь – декабрь)