Михаэль Шумахер – номер один

Аллен Джеймс

Ferrari могла быть наказана лишь за нарушение протокола подиума. На заседании Мирового совета F1A приняла решение оштрафовать команду и гонщиков на один миллион долларов. Несмотря на то что не существовало санкций по части приказов команды, федерация «глубоко сожалела» о том, как цинично Ferrari отдавала приказы в гонке.

Многие новички в Формуле-1 были сконфужены тем, что случилось в Австрии, и даже самые бывалые люди пришли в негодование. Патрик Хед из Williams назвал это «худшим, что я видел за двадцать пять лет в гонках», а Флавио Бриаторе подвел итог общему мнению, заявив: «Формула-1 – это не только Ferrari, и они должны об этом помнить». Это был основополагающий момент. Инцидент в Австрии стал своего рода водоразделом, он перечеркнул

многие достижения Ferrari в 2000-х годах. Вероятно, из-за того, что Ferrari привыкла к «осадническому» типу мышления, которое сослужило им хорошую службу на пути к титулу, они упустили из виду свои обязанности перед спортом в целом. Они действовали, не задумываясь о последствиях.

После гонки Тодт вел себя вызывающе. «Меня все это не волнует. Это было непростое решение, но самое главное, чтобы команда победила. А тучи рассеются», — сказал он.

Шумахер, однако, хотел смягчить общее впечатление от этого поступка. Сначала он явно почувствовал себя некомфортно, будучи освистанным толпой, и сделал неловкий жест на подиуме, чтобы «повысить» Баррикелло. Затем, на конференции после гонки, он вел себя так, словно совершенно непричастен к решению команды. «В прошлом году я в какой-то степени принимал участие в этом решении, потому как борьба за титул была гораздо плотнее, чем сейчас. В этом году я даже не помышлял о таком, перед гонкой я сказал: «Я не думаю, что команда прибегнет к каким-то стратегическим решениям». Затем вдруг мне говорят, что мы должны поменяться местами, и надо признать, что я тоже этим не слишком доволен».

Баррикелло готов поспорить с этой версией. «У меня есть расшифровка переговоров по радио. Да, Михаэль не много говорил, но он явно был в курсе происходящего, — говорит бразилец. — Вранье, что он был к этому непричастен. Я удивился, когда это случилось, потому что годом раньше Тодт говорил мне, что если речь пойдет о первом месте в гонке, такого не произойдет».

Сабина Кем говорит, что Михаэль поддержал это решение команды.

«Он, возможно, не хотел, чтобы все так получилось, но он поддержал их. Вероятно, это было выражением лояльности по отношению к Россу и Жану. Год оказался просто блестящим для нас, но в то же время мы все еще не были уверены в успехе. Сам замысел казался логичным. Но реализация была ужасной, я понимаю это, когда ставлю себя на место Рубенса».

Пресс-конференция после подиума была очень странной. Затем, вернувшись в моторхоум, Михаэль и Рубенс сели поговорить с Жаном. Если вы спросите об этой истории Михаэля сейчас, он скажет, что да, нехорошо получилось, но ради команды приходится делать и такое. В «Тур де Франс» все точно так же поддерживают того, кто борется за титул.

На следующей гонке в Монако, где Шумахера освистывали всякий раз, когда немец появлялся на трассе, Тодт начал выражать некоторое раскаяние по поводу случившегося. Поклонники со всего мира осыпали Ferrari жалобами, и Тодт наконец-то уловил суть. «Мнение наших фанатов очень важно для нас, потому что они – это сердце Ferrari. Я принимаю мнение тиффози, но не людей из паддока, потому что они никогда не будут искренними».

Тодт всегда считал, что успех Ferrari – самое главное. В то же время команда рьяно защищала свой имидж и громила всех, кто этому имиджу вредил, особенно итальянскую прессу. Годы спустя, оглядываясь на инцидент в Австрии в 2001 году, Тодт признал, что совершил ошибку. «Клевета – вполне ожидаемое явление. Однако я был удивлен реакции. Очевидно, я допустил ошибку. Но у меня есть собственное мнение по этому поводу. Я не могу сказать, что мы все сделали правильно, но реакция была совершенно неадекватной».

Данный эпизод придал негативный оттенок пятилетнему периоду, который при других обстоятельствах стал бы ошеломляющей демонстрацией полного превосходства Ferrari и Шумахера над соперниками. Если признать, что высшая цель гонщика и гоночной команды – это достичь совершенства, то в Ferrari

его достигли и сохраняли на протяжении беспрецедентного периода времени. Учитывая обстоятельства и вовлеченных в события персонажей, вряд ли этот подвиг когда-либо будет повторен. Но команда утратила чувство меры.

Эдди Ирвайн, который был партнером Шумахера в то время, когда Ferrari еще не поднялась, считает, что успех команды – естественное явление, но им не стоило так «зарываться».

«Я не люблю говорить об этом, потому что я большой поклонник Ferrari, но эта команда во многом напоминает мне Америку с Бушем и Чейни во главе. «Или по-нашему, или вообще никак». Я понимаю, что иногда они правы, но они большие парни и должны вести себя этично.

Когда вы на вершине, поведение имеет огромное значение. Если вы только начали подниматься, если бедны, то пытаетесь разбогатеть любыми путями. Но когда вы стали богатыми, нельзя пачкать руки. Так устроен мир. То же самое и с Ferrari. Мы испробовали все, делали не самые приятные вещи, чтобы обойти Хаккинена [и McLaren в 1998 и 1999 годах]. Но у нас не было другого выбора. Наша машина уступала им полторы секунды, как еще, черт побери, выиграть титул? И знаете что? Нам это прощалось. Потому что мы делали все возможное, борясь за победу. Это справедливо.

Но если ваша машина гораздо быстрее остальных и вы начинаете… [Умолкает.] Все думают: «Да вы просто смеетесь над нами». Здесь они явно перешли грань. Такое часто случается – в политике, в бизнесе, там, где в погоне за совершенством люди забывают быть людьми».

Складывалось впечатление, что Ferrari издевается над соперниками, будто считает себя пупом земли. Это впечатление только усилилось позднее, на Гран-при Индианаполиса, когда Шумахер замедлился на финишной черте и выпустил Баррикелло вперед. Это не входило в его планы, как выяснилось позже, — немец, по всей видимости, замедлился для того, чтобы красиво финишировать перед камерами, но легендарное внимание к мелочам неожиданно его подвело. Михаэль совсем забыл, что финишная черта в Индианаполисе на 400 метров дальше стартовой. Таким образом, Баррикелло, который был озадачен поведением Шумахера, как и публика, промчался мимо него и выиграл гонку. Но бразилец до сих пор не уверен, чего именно хотел добиться Шумахер этим маневром.

«Думаю, что подсознательно он хотел вернуть должок за Австрию. Но мы никогда с ним об этом не говорили.

Я всегда возвращаю долги. Если кто-то тебе что-то дает, лучше задуматься, что будет дальше, — возможно, тебя попросят о взаимной уступке в будущем. Поэтому, честно говоря, когда я увидел, что он сбросил скорость, я тоже сбросил скорость. Затем он снова ускорился, и я ускорился. Я не понимал, что происходит: то ли он хочет пропустить меня, то ли еще что. Но затем, когда я снова нажал на газ, он затормозил. Остальное вы видели. Я так и не понял, что это было. Просто вышел на подиум и взял приз».

После гонки Шумахер заявил, что сознательно подарил победу Рубенсу и попытался отшутиться, но американцы не видели в этом ничего смешного. В Америке, помешанной на конкуренции и спорте, топовые атлеты не раздаривают победы. Особенно абсурдным этот эпизод казался на фоне разглагольствований о том, как же трудно побеждать в Формуле-1.

Шумахер, вспоминая о том инциденте, объясняет его необходимостью восстановить справедливость после Австрии. Это очень любопытное представление, которое уходит корнями к убеждению, сформировавшемуся у немца еще в юности: если должен, нужно расплатиться. «Для себя самого я должен был компенсировать то, что произошло в Австрии, — сказал Михаэль. — Я чувствовал, что обязан что-то сделать. Это не обсуждалось перед гонкой, я не стал бы такое обсуждать. Просто Рубенс был очень быстр, а потом, выйдя вперед, я подумал, что это подходящая возможность».